Николай Степанович Гумилев (1886–1921) русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, переводчик, литературный критик, путешественник, офицер. Родился (3) 15 апреля 1886 года в Кронштадте в семье Степана Яковлевича Гумилёва, корабельного врача, участвовавшего в нескольких кругосветных плаваниях и много рассказывавшего сыну о море и путешествиях.

В литературе Гумилев дебютировал как символист. Первый сборник стихов «Путь конквистадоров» он издал в 1905 году, впоследствии считая его «ученическим опытом». Этот труд удостоил отдельной рецензией Валерий Брюсов – один из авторитетнейших поэтов того времени. Долгое время Гумилёв считал Брюсова своим учителем, и мэтр покровительствовал молодому поэту, относясь к нему по-отечески.

В Коктебеле Николай Степанович Гумилев был дважды. В первый раз – в 1909 году, когда смотрел на базальтово-жемчужные скалы, окаймлявшие коктебельский залив, жил на чердаке в «доме Пра» – Елены Оттобальдовны Волошиной, отчаянно ревновал Елизавету Дмитриеву, будущую Черубину Габриак, к хозяину и гению здешних мест, Максимилиану Волошину, писал поэму «Капитаны» и думал о других берегах – африканских.

Во второй раз поэт побывал в Феодосии в 1921-м, незадолго до смерти, всего лишь на несколько минут, проездом, во время морского путешествия с черноморской эскадрой адмирала Немитца. Еще раз взглянул на базальтово-жемчужные скалы и в глаза – Максимилиану Александровичу Волошину, впервые после дуэли из-за Дмитриевой-Черубины. Поэты и былые соперники пожали друг другу руки, в последний раз в земной жизни. А дальше был расстрел Гумилева, и стихотворение Волошина, посвященное Блоку и Гумилеву – посмертно и вечно.

Николай Гумилёв много путешествовал – побывал в Италии, во Франции, совершил несколько экспедиций по восточной и северо-восточной Африке, откуда привез в Музей антропологии и этнографии (Санкт-Петербург) богатейшую коллекцию фотографий и предметов. Опыт скитаний отразился в стихотворениях, сборниках, поэмах.

Одним из важных событий в творческой биографии Гумилева стало провозглашение нового литературного направления – акмеизм, ставший для поэта выражением его внутренней художнической и личностной сути, и привлекшим крупнейшие таланты эпохи, такие как А. Ахматова, ставшая его женой (они развелись в 1918 г.), О. Мандельштам и др. Первой по-настоящему акмеистической книгой Гумилева стало «Чужое небо».

Во время Первой мировой войны (1914) Гумилев пошел на фронт добровольцем, участвовал в боевых действиях, был дважды награжден за храбрость Георгиевскими крестами и получил офицерское звание. В годы войны он не прекращал литературной деятельности: был издан сборник «Колчан», написан цикл очерков «Записки кавалериста», несколько пьес.

Приверженец монархии, Гумилев не принял большевистской революции 1917 года, однако эмигрировать отказался. Он был одной из наиболее заметных фигур в литературной жизни Петрограда этого времени – много печатался, руководил в Петрограде Союзом поэтов, читал лекции, вместе с А.Блоком, М.Горьким, К.Чуковским и другими крупными писателями работал в издательстве «Всемирная литература".

Между тем, на первый поверхностный взгляд, поездку в Крым Гумилёв совершил не без пользы. Во время пребывания Николая Степановича в Севастополе там был издан «Шатер» — последний прижизненный сборник Гумилёва, в который он включил свои «африканские стихи».

В августе 1921 года Гумилёв был арестован по обвинению в участии в контрреволюционном заговоре. И по постановлению Петроградской ГУБЧК от 24 августа 1921 года один из лучших поэтов «серебряного века» Николай Степанович Гумилев был расстрелян. Точная дата и место расстрела Гумилева неизвестны.

Гумилев предсказал свою смерть в стихотворении “Рабочий”. Говорят, что перед расстрелом он запел “Боже, царя храни”, хотя никогда не был монархистом. (По свидетельству отца Александра Туринцева, однажды Гумилев остался сидеть и выплеснул шампанское через плечо, когда все вокруг верноподданно вскочили при тосте за Государя Императора.)

Гумилев вел себя со своими палачами как истинный заговорщик, — гордо, презрительно. Впоследствии оказалось, что ни в каком заговоре он на самом деле не участвовал. Как можно судить по воспоминаниям Одоевцевой, его, видимо, подвела склонность к разговорчивой таинственности, которой он по-мальчишески щеголял.

После антологии Ежова и Шамурива (1925) книги Гумилева долго не переиздавали, однако их можно было найти в букинистических магазинах и в самиздате. Лишь при Горбачеве состоялся пересмотр “дела Гумилева” и с него было полностью снято обвинение в контрреволюционном заговоре, что воскресило его поэзию для широкого читателя.