Алушта моя – Демерджиновая…

У Алуштинской беседки

Я шепчу своей соседке

По снимаемому частному жилью:

– Если были бы мы в Сочи,

Целовал бы ваши очи,

Но поскольку мы в Алуште,

Я спою.

 

– Ах, Алушта, ах, Алушта,

Почему, скажи, Алушта,

Я никак не отыщу свою любовь?

– Потому что, потому что –

Шепчет море – потому что

Ты ещё не загоревший и рябой.

 

У Алуштинской беседки

Я трясу своей барсеткой:

Мол, сегодня в ресторане погудим.

А соседка мне хохочет:

– Лучше были бы мы в Сочи,

Ну, да ладно, не останешься один.

 

– Ах, Алушта, ах, Алушта,

Подскажи-ка мне, Алушта,

Почему мне здесь так любо всё окрест?

– Потому что, потому что –

Шепчет море – потому что

Не найдёшь гостеприимней этих мест.

 

Мы в Алуштинской шашлычной

Прогудели ночь прилично –

И купались даже с пьяною Луной.

А соседка всё смеялась:

До любви осталась «малость»:

– Поклянись, что будешь вечно лишь со мной.

 

– Ах, Алушта, ах, Алушта,

Подскажи-ка мне, Алушта,

Почему все говорят: здесь край богов?

– Потому что, потому что –

Шепчет море – потому что

Не найдёшь нигде уютней берегов.

 

У Алуштинского пляжа

Шашлыков идёт продажа –

Только что-то «надоели» шашлыки.

Ни гроша! – и грусти оттиск:

Пролетел мгновенно отпуск.

Я считаю предпоследние деньки.

 

– Ах, Алушта, ах, Алушта,

Подскажи-ка мне, Алушта,

Почему я возвращаюсь каждый год?

– Потому что, потому что –

Шепчет море – потому что

Не найдёшь нигде волшебней этих вод.

 

У Алуштинского пирса

Я чуть с горя не напился –

Уезжаю: плачет в небе даже Зевс.

Плачет море криком чаек,

Я тону в своей печали:

Уезжаю, оставляя сердце здесь.

 

– Ах, Алушта, ах, Алушта,

Подскажи-ка мне, Алушта,

Почему, да почему, да почему…

– Потому что, потому что –

Шепчет море – потому что

Ничегошеньки само я не пойму.

Твоими любуюсь вершинами я, –

Величественно-великановскими! –

Алушта моя Демерджиновая,

Чатырдагово-Бабугановская.

 

Загадочная и мистическая, –

Платановая, кипарисовая, –

Алушта моя туристическая,

Алустоновско-ветро-бризовая.

 

Пленён я хребтами «инь-яновскими»,

Где чуется сила загадочная,

Кастельевская, Бабугановская,

Чатырдагово-полусказочная.

 

Здесь часто встречался и с джинами я,

Любовь мне с тобою пророчащими:

Алушта моя Демерджиновая,

Ты влюбила меня урочищами!

 

Туманно-ущелисто-балковая, –

Меня поражая сценариями –

Ты в сердце, моя аквапарковая,

Заповедниково-дельфинариева.

 

Порожисто-горно-аркадовая,

Небесно – и чайково! – радостная,

Ты в мыслях, моя водопадовая,

Головкинско-Джур-Джурно-радужная.

 

С тобою парю над вершинами я –

Полётами Бэлло-Шагаловскими! –

Алушта моя Демерджиновая,

Чатырдагово-Бабугановская.

Как-то в Алуште сказала пророчица:

«Думай про море, забудь о пустом».

Боже, ну, как же на море мне хочется,

Не был прилично: лет пять – или сто.

Вот и на море… – я вырвался мысленно,

Глядя на фото прекрасных времён.

Память сплошными потерями выстлана:

Сколько любимых забытых имён.

Ах, эти годы – счастливые… детские…

Память рисует прекраснейший трек.

Столько друзей… лагеря пионерские…

Самый шикарный, конечно, Артек!

Бабушка с дедом… – а вот и родители –

Выбрались как-то в семейный круиз.

Море тогда мы, хоть редко, но видели:

Сочи, Одесса, Гурзуф, Симеиз…

 

Вспомнилось вдруг, как «сгорел» в Севастополе:

Лодки подводные, пляж со змеёй.

Вот Херсонесские виды Акрополя;

Здесь – мой сынуля; а тут – всей семьёй.

Да, греют душу «морские истории» –

Каждое фото со мной говорит:

Здесь я в Геническе, тут – в Евпатории;

Вот мы с женою на острове Крит.

 

Стал одиноким – и жить мне не хочется:

Может, лет пять – а реально: лет сто.

Правду сказала цыганка-пророчица:

«Думай про море, забудь о пустом».

В эту годину «грядущей надгробности»,

Где даже мысли мои семенят,

Море я вспомнил в мельчайших подробностях.

Боже мой, вспомнит ли море меня...

Блеск – осенние пастели!

Жаль, что пляжи опустели.

И один сижу-тужу на чемодане я.

И тоскую: да неужто

Мы прощаемся, Алушта?

До свидания, Алушта, до свидания.

 

Крик без пафосного жеста:

До свиданья, край блаженства,

Упомянутый и в греческих преданиях!

Море, пальмы и платаны,

И река Мегапотамо,

До свидания, Алушта, до свидания.

 

Всё по нраву – так скажу я:

Демерджи, – и шум Джур-Джура,

И былины, и легенды стародавние, –

И Долина Привидений,

Где блуждал я треть недели.

До свидания, Алушта, до свидания.

 

Улыбнусь я в день январский,

Вспомнив край волшебной сказки.

До свидания, туманы, горы дальние, –

И ущелье Джур-Хапхала,

Где живёт колдунья Лала, –

До свидания, Алушта, до свидания!

До свиданья, Лала, до свидания...

* * *

А давай с тобою – влюбившись повторно! –

Полетим подальше, чем Альфа Центавра.

Я нашёл звезду – на краю Андромеды –

Где почти безветренная туманность.

Там дышать легко, снам и мыслям просторно:

Стёрты даже с фресок следы Минотавра,

По законам Прави господствуют Веды;

И по всем параметрам – оптимально.

 

В лунных рощах бегают единороги.

А в садах Искусств урожай пятикратный!

В мыслях процветают любовь да забота,

И стихи – неведомых дивных жанров.

В том краю живут древнерусские боги,

Приглашают в гости! – и жить по контракту,

Если нам по вкусу придётся работа:

Обучать поэзии динозавров.

Ну, что сказать: погодка – дрожь.

В Крыму дождит; и в сердце дождь.

Пустяк – твержу себе – и всё ж,

Почти в предчувствии тьмы-тьмушной,

С утра грущу: не потому, что

Туманы бродят над Алуштой.

 

И Месяц с ними, пряча нож:

Бросая Новолунью грош, –

Желая снега и порош,

И чистоты заледенелой,

И красоты заиндевелой, –

Пронзает небо рогом бледным.

Но льётся только дождь… – ах, вредный!..

Мне шепчет дождик: бедный-бедный,

Цена страданьям – грошик медный;

Поплачь, потешный и камедный,

От воплей сердца не уйдёшь:

Ни сил, ни мощи – ты не Dodge..

 

Такой вот крымский зимний дождь,

Чьё откровение задело –

И я грущу... остолбенело…

Вдруг сердце шепчет оробело:

– Ну, ты, братишка, и даёшь:

 

И где тот дождь... и где тот Крым – с погодой в дрожь…

А вот у нас – вьюжный час, то и дело

Снег метёт, всё в пушистости белой:

Светлым Ангелом кажется демон,

Чистой правдой мерещится ложь.