«Спустился Ангел из небесной цедры…»

Пускай извилисты дороги,

И веет вновь тоской глубокой –

Не будем множить некрологи

И близких огорчать до срока.

Не станем умножать печали,

Ведь мир и так наполнен ими.

Минуты слабости случайной

Пусть нас не сделают иными.

Звонок согреет телефонный,

В сомнениях поставив точку –

Причудливы судьбы законы,

А обещанья так непрочны.

Но обещаем без опаски

Мы вновь и вновь неутомимо,

Ведь жизнь приобретает краски,

Когда мы любим и любимы.

Владимир МАЛЫШЕВ

Екатеринбург

Поэты барды вагабонды

нам в этом мире несть числа

все мы гонимые свободой

бродяги в поисках угла

На наших лицах удивленье

и сумасшедшинка в глазах

чуть что хватаемся за перья

но можем и на кулаках

Нас атакуют с пистолетом

а мы в ответ разим стихом

совсем одни на свете этом

мы одиноки и на том

Нам муза легкая садится

красивой феей на плечо

она умеет материться

и любит ой как горячо

Алексей ГЛУХОВСКИЙ

Баден-Баден, Германия

(«вагабонды» – франц. «бродяги,
искатели приключений»)

Снова звезды рассыпал ночной небосвод,

Гложет грусть, словно ржавчина, душу.

И молчит телефон. И никто не придет.

Да, и, в общем, кому же ты нужен?

Романтичная юность, увы! далеко:

За спиной – не года, а столетья.

Мне твой номер набрать так казалось легко,

Но волнуюсь: «А что мне ответят?»

В прошлом нашем мы были знакомы едва,

Зная точно – чудес не бывает.

Где ж теперь отыскать мне такие слова,

Что любовью сердца согревают?

…Чуть качнется огонь одинокой свечи,

И, как лучшая в жизни награда,

В трубке голос твой милый мне вдруг прозвучит:

«Я так рада! Я так тебе рада!»

Вот это был неспешный век:

Насквозь поэзией пронизан,

Роскошных троек легкий бег

И огоньки свечей по избам.

И строчек вязь из-под пера,

И пунш душистый и горячий –

Благословенная пора,

Когда живешь ты настоящим!

Когда не рвешься в небеса,

Поверив цели эфемерной,

Когда лучистые глаза

Сияют преданно и верно,

Когда ушедшего не жаль,

И в прошлое глядишь с улыбкой,

Туда, где старенький причал

В тумане затаился зыбком.

Владимир МЕХОНЦЕВ

Москва

Не счесть растущих Лун в зарубках Ноя.

Ковчег волной бросало, словно шлюпку.

И те, кого недавно было «двое»,

плодились, размножаясь не на шутку.

На палубе, в сыром полу дощатом,

усердно, беспрестанно рыли норы

уставшие от влаги сурикаты.

Опилки уносили в коридоры –

там прятались ежиха и ежата.

А хищники – не овцы и не зайцы,

и мало насекомых для рептилий.

Ораву не прокормишь без усилий,

но Ной смотрел на многое сквозь пальцы,

оставив место для любви и лилий.

«Пусть мачту птичьи гнёзда облепили –

пернатые несут исправно яйца».

Здесь каждый шторм, как в схватке рукопашной.

Кто знает, сколько футов там, под килем.

Порой бывало страшно. Очень страшно!!

Из боя в бой. И награждение – штилем.

Ковчег в потопе меньше, чем каноэ.

Он щепка, что жива любовью Ноя.

«Мех...перья...чешуя... Но вот под кожей

все души так смирением похожи.

Бог с нами. Мы справляемся, но всё же

дай лоцмана, о Милостивый Боже!!»

Увидел Бог в картине мироздания —

полна любовью маленькая клетка,

где всё живое так связалось крепко,

что повода не сыщешь для страдания.

Доносится тоска собачьим лаем,

и щебетом, и лошадиным ржанием...

у каждого на всех одно желание –

лоскут земли с высоким рваным краем.

Для них такой Ковчег и будет Раем.

Спустился Ангел из небесной цедры.

В морскую синеокую пучину

он выпустил огромного Дельфина,

шарахнулись испуганные зебры

и мелкая лесная животина.

В морской воде Дельфин всегда, как дома,

а, значит, карта дна ему знакома.

Рельеф Земли он знал не понаслышке.

Ловил спиною солнечные вспышки,

когда из глубины взмывал над миром,

в зеркальной глади двигаясь пунктиром.

Сайгаки, волки, тигры и газели,

Дельфина днём разглядывая в щели,

поверили разумной доброй Рыбе,

скользящей по бескрайней водной зыби.

На крыльях плавниковых слой за слоем

для Ноя изучалось дно морское,

в потопленных заилившихся недрах

размеры вековых загнивших кедров.

Свежее, ярче – ближе к солнцу хвоя.

Душистой плотью прямо перед Ноем

в зубах Дельфина веточка секвойи –

метафора домашнего покоя.

Возникла из тумана, как на троне,

суть Острова в причудливой короне

плющей и мхов, жасмина и сирени –

оазисом на океанском лоне.

Склонили низко головы в поклоне

жирафы, ламы, овцы, свиньи, кони,

бараны, львы, коровы и олени.

И встали перед Рыбой на колени.

Людмила ЛЕВКИНА-ЕЛИСЕЕВА

Алушта

Чертил Спаситель знаки на земле,

Почти не внемля крикам фарисеев…

(сюжета завязь у веков во мгле,

но не дано годам его рассеять).

А женщина рыдала безутешно,

Лицо скрывая под копной волос.

«Пусть первым кинет камень,

кто безгрешен!» - Сказал Христос.

Смутясь, и со стыдливою улыбкой

Рассеялись ревнители Пророка –

Столь оказалась призрачной и зыбкой

Граница меж любовью и пороком.

А Он один все знал и все предвидел,

Грядущие столетья озирая:

Любовью никого нельзя обидеть!

Любовь дарует нам ключи от Рая!

Влад МАЙСКИЙ

Санкт-Петербург

Пожелтело вокруг от мать-мачехи.

Побежала слеза по коре

И природа диктант по грамматике,

Предлагает и мне и тебе.

А вокруг так всё пенится, кружится

И от солнца спешит верховой.

Пробиваясь сквозь белые кружева,

Светлый луч к нам бежит детворой.

Прогоняя все мысли печальные,

Руки тянутся к нежной любви.

Запорошено мысль притупляется,

Вспоминая пороки зимы.

И от счастья большого и светлого

Снова к небу взлетает мечта.

В предвкушенье турне кругосветного,

Оставляя земные счета!

Александр КЕЛЕМБЕТ

Партенит

Мои драгоценные феи,

Я вами горжусь! Это раз.

Я даже подумать не смею,

Что было б со мною без вас.

Я вас обожаю безмерно!

Вы в сердце моём! Это два.

Для вас, бескорыстных и верных,

С трудом подбираю слова.

Вы – сила моя и спасение,

Мой Новый Завет. Это три.

Со мной всегда Вера и Ксения.

Вы то, что трепещет внутри.

Давно, по велению Бога,

Вы в жизнь постучали мою.

Мне нужно от вас так немного…

Я вас просто очень люблю.

Константин ФРОЛОВ-КРЫМСКИЙ

Симферополь

Весны пробужденье! Подарок Природы!

Я снова увижу: траву и цветы,

Хрустальное утро, веселые воды…

И как, среди них, улыбаешься ты!

И солнце, и ты мои крылья согрели!

Среди облаков я куда-то плыву!

Под песни ручья, под пичужные трели…

Но – в небо ли, в глаз ли твоих синеву?

Юрий РУБИН

Алушта

Истаскала, а не избаловала

Чужая меня сторона.

Сорок пять лет в морях, без малого,

Где пришлось испытать сполна…

Штормы, штили, бессонные ночи,

Много лиц, много разных стран.

А здоровье, нервы… и прочее

Все суровый забрал Океан.

Не ропщу на Судьбу, негоже.

Хоть нет времени отдохнуть.

Об одном я прошу, о, Боже!

Ты продли мой нелегкий путь!

Геннадий ГОРБАНЕВ

Алушта