Нетленная память – святое созданье!

«Здравствуйте, уважаемое моё семейство: жена Анастасия и мои детки Шура и Коля. Шлю я вам горячий привет от души. Желаю всего наилучшего в вашей жизни...» Так начинается письмо с фронта, написанное артиллеристом Федором Леткиным своим родным в далекую сибирскую деревню Николаевку Михайловского района Алтайского края. Письмо это, спустя десятилетия, было передано племяннице бывшего секретаря довоенного Николаевского сельсовета Ивана Григорьевича Халиманова – Наталии Келембет, которая работает сейчас директором Ялтинского отделения Крымской государственной филармонии.

– Мой дядя Саша (Александр Григорьевич Халиманов. – В.М.) дал мне письмо с фронта, я его сфотографировала, расшифровала, но некоторые слова непонятны, написала многоточие, – рассказала мне Наталия Владиславовна. – Это пишет своей жене и детям односельчанин Халимановых – Ф.Е. Леткин. А еще есть довоенные фотографии. Вот здесь, на первом снимке, Иван Григорьевич в центре, на втором – справа.

«Алуштинский вестник» в канун Дня Советской Армии и Военно-Морского флота публикует эти старые фотоснимки и текст фронтового письма, полностью сохраняя орфографию и стилистику автора, бойца Красной Армии, мужественно защищавшего родную землю от гитлеровских захватчиков.

«Здравствуйте, уважаемое моё семейство: жена Анастасия и мои детки Шура и Коля. Шлю я вам горячий привет от души. Желаю всего наилучшего в вашей жизни. Мише не шлю привета. Надеюсь его дома нет, потому что я от него не получил ни одного письма, а может он не хочет писать?

Да Шура от вас я получил всего 4 письма за 6 месяцев. Конечно, я вас не обвиняю, здесь другая причина, на то война. Ну, новости у меня неважные, таких новостей не желал бы слышать никому, но однако ничего не поделаеш. Шила в мешке не утаиш, да и кому от этой тайны полекчеет (полегчает. – В.М.). Я уже писал, что Иван Григор. Халиманов убит 23/X-41. Сапронов Н.Н. и Икоников М.А. ранены, не знаю где они сейчас. Никитин тяжело ранен в обе ноги. Надежды на спасение нет. Я лично не видел, но его товарищи говорили, что он скончался на поле боя. И последнее, Татьяна Яковлевна, я правда не хотел вас убивать таким горем, но нечего таить, потому что от этого не полекчеет. 9 ноября 1941 года от вражеской пули Григорий Иванов закончил своё существование.

Дорогие жёны, многим из вас придется овдоветь через трижды заклятого Гитлера. Много жизней придется пожертвовать, но необходимо очистить нашу священную землю от коричневой банды. Не плачьте, не горюйте, мы погибнем в освобождении Родины, зато нашим детям жить, т.е. наши дети не будут зависимы от проклятого фашизма.

Пишите ответ, какие у вас новости? Где сейчас Миша, в армии или дома? Дома ли Лисевцев Павел? Сколько у вас трудодней и насколько …

Вот всё. От сего письма пока остаюсь жив и здоров. Одно прошу: не грустите обо мне, буду жив – увидимся.

До свидания, ваш муж и отец Ф.Е. Леткин. Адрес: Действующая армия, полевая почтовая станция 813, 916 арт. полк. Батарея 45- мм пушек. Леткину Ф.Е.»

Они не увиделись. Федор Леткин погиб во время одного из боев…

Из Крыма, из действующей армии боец 9-й батареи 422-го гаубичного артполка, красноармеец Георгий Федорович Братков писал своим родным в город Геленджик, Краснодарского края: «Привет дорогой жене Гале и дорогим детям Васе, Лене, Жене и Славику. Целую Вас и желаю благополучия. Был в Одессе, нахожусь теперь в Крыму, пока в Севастополе – так меняется обстановка. По приезде в Одессу сейчас же вступили в бой. Пока жив и здоров. Теперь будем защищать Крым. Целую всех. Адрес теперь сообщу дополнительно. Из Одессы послал Вам открытку и два письма. Желаю вам благополучия».

6 октября 1941 года подразделения дивизии, защищавшей Одессу, были передислоцированы в Севастополь. 7 октября на транспорте «Жан Жорес» были отправлены последний 716-й стрелковый полк и танковый батальон дивизии. Дивизия вошла в состав 9-го корпуса 51-й Армии. Прибывшие первыми из Одессы, 157-я стрелковая дивизия и 2-я кавалерийская дивизия решением командования 51-й армии были направлены для усиления 9-го корпуса, оборонявшего Ишуньские позиции на Перекопе. Вплоть до конца октября 157-я сд упорно сражалась на Ишуньских позициях, неоднократно переходя в контратаки.

18 октября 11-я армия Манштейна начала штурм Ишуньских позиций. К вечеру 19 октября 46 пехотная дивизия противника прорвалась к устью Чатырлыка. 20 октября ударом с воздуха противнику удалось накрыть командный пункт 157-й дивизии – прямое попадание, убито 11 командиров и политработников, почти всё руководство соединения вышло из строя.

К 26 октября противник ввёл в бой новую 170 пехотную дивизию, чем переломил ситуацию на участке Приморской армии. Так же был «взломан» фронт 156-й стрелковой дивизии на стыке с Приморской армией. Части оперативной группы Батова стали отступать вместе с остальными частями 51-й Армии на Керченский полуостров. Отход осуществлялся в труднейших условиях. На Керчь отступали 156-я, 271-я и 157-я стрелковые дивизии – они героически сражались на Ишуньских позициях и там израсходовали почти все свои силы.

Ни один литературный жанр не дает столь полного представления об эпохе, как мемуары, особенно, если это воспоминания людей, оказавшихся волею судьбы в гуще событий, всколыхнувших мир. И вот как описывал события осени 1941-го командующий 11-й армией, оккупировавшей Крым, Эрих фон Манштейн. Это рассказ воина и генерала, теоретика и практика войны, человека, чьему стратегическому таланту не было равных в Германском рейхе.

«Попытка взять с ходу Ишуньский перешеек… превышала возможности войск. Предвидя, по-видимому, нашу попытку быстро занять Крым, противник подтянул новые силы на участок фронта между Днепром и Азовским морем. 16 октября русские эвакуировали безуспешно осаждавшуюся 4-й румынской армией крепость Одессу и перебросили защищавшую ее армию по морю в Крым. И хотя наша авиация сообщила, что потоплены советские суда общим тоннажем 32000 т, все же большинство транспортов из Одессы добралось до Севастополя и портов на западном берегу Крыма. Первые из дивизий этой армии вскоре после начала нашего наступления появились на фронте… Советские бомбардировщики и истребители непрерывно атаковали всякую обнаруженную цель. Не только пехота на переднем крае и батареи должны были окапываться, нужно было отрывать окопы и для каждой повозки и лошади в тыловой зоне, чтобы укрыть их от авиации противника. Дело доходило до того, что зенитные батареи не решались уже открывать огня, чтобы не быть сразу же подавленными воздушным налетом. При таких условиях, в бою с противником, упорно обороняющим каждую пядь земли, к наступающим войскам предъявлялись чрезвычайно высокие требования, и потери были значительными… 28 октября, после 10 дней ожесточеннейших боев, советская оборона рухнула. Перед 11-й армией стояла задача взять штурмом последний оплот противника в Крыму – Севастополь. Но здесь-то нам и помешала русская зима, причем двояким образом, что было особенно плохо. В Крыму начались непрерывные дожди, которые в кратчайший срок вывели из строя все дороги без твердого покрытия. С началом дождей армия практически теряла возможность обеспечивать свое снабжение автогужевым транспортом, во всяком случае, на участке от материка до Симферополя. К 17 ноября уже вышло из строя по техническим причинам 50% нашего транспорта… Первая попытка штурмом взять крепость Севастополь потерпела неудачу, нам удалось создать из измотанной 46 пехотной дивизии, прибывшего тем временем усиленного 213-го пехотного полка и румынских частей очень, правда, непрочный фронт прикрытия на рубеже северные отроги Яйлы у Старого Крыма – побережье Сиваша западнее Ак-Монай. Как раз во время освещаемых здесь событий, когда обстановка была очень напряженной и даже все румынские горные войска были брошены на фронт, партизаны представляли собой серьезную угрозу. Временами движение по дорогам было возможно только с конвоем… Несмотря на то, что, возвратив себе Феодосию и перекрыв Керченский полуостров на Парпачском перешейке, 11-я армия избежала угрожавшей ей смертельной опасности, мы все же не тешили себя иллюзией, что противник оставит нас теперь в покое…»

Остался ли жив красноармеец Георгий Братков в жестоких сражениях на крымской земле – нам неизвестно, боец 9-й батареи пропал без вести в октябре 1941 года. Опубликованные сейчас его письма были последней весточкой с фронта. Он был одним из тех миллионов простых героев Великой Отечественной войны, кто приближал Победу. Одним из тех, чьи имена не указаны в книгах и в больших исторических справочниках, но чей подвиг от этого не стал менее значимым.

Письма с фронта. Пожелтевшие, потемневшие от времени, маленькие треугольные конвертики с весточкой от родного человека. Их ждали с нетерпением, с отчаянием, с надеждой и верой в лучшее. Сколько радости и счастья несли они в тыл! И сколько горя и слез содержалось в скупых строках официальных извещений…

Во многих семьях свято хранятся фронтовые письма, ставшие не только историей каждого из бойцов, написавших их, но и всего советского народа, победившего гитлеровских захватчиков, историей ТОЙ страшной войны.

Эти ветхие листочки, исписанные карандашом или чернилами, передаются из поколения в поколение, чтобы память о подвиге была нетленной…

P.S. Фото из семейного архива Натальи Келембет. При подготовке статьи использованы также снимки и материал Льва Лукашова, опубликованные на сайте letter@pismasfronta.ru, выдержки из книги «Утерянные победы» Э. фон Манштейна. Стихи инвалида Великой Отечественной войны Вячеслава Мехонцева.

Газета "Алуштинский вестник", №07 (1442) от 21.02.2019