Мы помним о вас, учителя...

Сердечное вам спасибо за благородное начинание — введение рубрики, в которой публикуются материалы о старой Алуште. Мало осталось старожилов: «иных уж нет, а те — далече...»

От статьи Г.П. «Доктор Сулькин» нахлынуло столько воспоминаний...

В Алуште, которая перед войной насчитывала около 13 тысяч жителей. — удивительно, но многие знали друг друга или друг о друге. Вот и я знаю автора статьи — его отец Петр Сергеевич Сергеев был моим школьным учителем с 1928 по 1931 годы. Знаю очень хорошо и семейство Сулькина, так как во время разрушительного землетрясения 1927 года доктор предложил нашей семье переехать в их дом, где и прожили мы почти два года.

О П.С. Сергееве у меня остались самые добрые воспоминания. Человек очень обязательный, он только казался сердитым.

Надо сказать, что в школе 1-й ступени, где я училась, подобрался коллектив опытных педагогов, которые, не считаясь со своим временем, в полном смысле сеяли разумное, доброе, вечное: Н.И. Чуенко, Н.Н. Минаева, В.И. Минаев, директор Д.И. Павлов...

Внешне спокойный, собранный, в неизменной «толстовке» (вид блузы свободного покроя) и аккуратный во всем, Дмитрий Иосифович Павлов ко всем учащимся относился одинаково ровно и доброжелательно. Вот уж кого никак нельзя было заподозрить в наличии «любимчиков». Для нас, детей, и для родителей он был непререкаемым авторитетом.

Вопроса о нарушении дисциплины на его уроках (он преподавал математику) просто не возникало. Успеваемость была высокой и достигалось это тем, что, не жалея личного времени на отстающих в учебе, он всегда старался вернуться к тому разделу, с которого у ученика начался «сбой» и уже отсюда вел отстающего к успеваемости.

Он любил работать вместе с нами на пришкольном участке, и благодаря Дмитрию Иосифовичу многие из нас научились наблюдать за ростом, цветением и созреванием того, что выращивали, уходу за растениями. Научились трудиться и радоваться результатам своего труда.

В 1934 году в Алуште была лишь семилетняя школа, и поэтому каждый устраивал свою дальнейшую судьбу в соответствии с обстоятельствами, возможностями семьи. Большинство уезжало в Симферополь продолжать учебу. Я до 1937 года преимущественно жила в Алуште, работала в адресном столе милиции.

В 1937 году я уехала в Ленинград на учебу. Я всегда помнила Дмитрия Иосифовича, он для меня был своеобразным эталоном преподавателя, мерилом профессионализма, лучших человеческих качеств.

После войны я разыскала его в с. Азовское. Возникла переписка, продолжавшаяся много лет, до ухода его из жизни. Вот выдержки из одного его письма в июне 1957 года, где он описывает результаты экзаменов своих учеников: «Результаты получились блестящие. История школы не знает таких... Из 27 экзаменующихся пятерку получили 22 ученика...»

Далее Дмитрий Иосифович мучительно размышляет: «...Как быть, начинать ли новый учебный год или оставаться с воспоминаниями, без учебников, без планов и программ, оторваться от ученического коллектива, в котором есть бессмертие настоящего учителя — все это очень трудно и тяжело, если подумать, что это уже все, что Омега — твоя лебединая песня пропета, розовым надеждам семинариста пришел конец и накопленная производственная эрудиция пожизненно сдается в архив. Если бы в работе не принимали участия чувства, то приятно было бы наслаждаться полным покоем, и старость не казалась бы одинокой. И все-таки надо уйти. Ничего не поделаешь: старость лечить нечем...»

В Алуште интеллигенция не была «прослойкой». Это был культурный пласт, который активно влиял на население города, уклад жизни. Была целая плеяда высокообразованных, высококвалифицированных врачей: Целариус, Коноплев, Тубокаев, Еськов, Розен; педагогов, кроме уже упомянутых мною, — М.М. Коноплева, А.А. Лефтер...

Александр Афанасьевич Лефтер — личность необыкновенная, о которой ходили легенды. Дисциплина на его уроках была такая, что боязно было сделать лишнее движение. Метод преподавания был отличен от других — это была лекционная система.

Мы знали, что вне школы наш учитель был великим тружеником, вел домашнее хозяйство, содержал коз (время было тяжелое, голодное, а у него семья: жена, двое ребят).

Принципиального и бескомпромиссного, Лефтера побаивались, казалось, не только ученики, но и учителя. Но вот в 1933 году наш класс вместе с Александром Афанасьевичем был в походе на Чатыр-Даге. И мы узнали совершенно . иного Лефтера — улыбчивого, доброго. Во время привалов он был для нас мудрым сказочником, краеведом, от которого мы узнали много нового и интересного о Крыме, горах, пещерах, о Вселенной...

Мы по-новому увидели свой край. Но самым ценным открытием для нас в том походе была личность самого Лефтера.

Погиб Александр Афанасьевич трагически — был сбит автомашиной. В последний путь его провожали не только алуштинцы. Говорят, что он был известен в научных кругах в области астрономии, что было множество телеграмм соболезнования от ряда университетов страны...

В Алуште были яркие, сильные личности, и их уход из жизни — невосполнимая утрата. Но смерть не властна над ними, ибо они живут в сердцах, делах и свершениях тех, кто знал этих замечательных людей.

Е. ШКОЛЬНИКОВА.

г. Москва.

Газета "Алуштинский вестник", №33 (46) от 03.10.1991