«Другой земли, кроме Крыма, у нас нет»

Генерал Пётр Врангель в гостинице «Бейлер»

Рядом с Ханской мечетью, на развилке улиц Революции и Дёмышева, установлен памятный знак героям евпаторийского морского десанта 1942 года. Монолит из крымского диабаза с тремя суровыми профилями десантников сегодня стоит у воображаемых ворот в Малый Иерусалим. Гости Евпатории, желающие побродить по причудливым улочкам старого татарского города, обычно выходят из трамвая на остановке, расположенной рядом с этим памятным знаком. Ещё недавно на постаменте возвышался военный катер, у которого многие охотно фотографировались. Увы, несколько лет назад его сняли за ветхостью.

А в старые времена на этом месте находилась гостиница «Бейлер», названная по фамилии её владельца К. Бейлера. В Малом Иерусалиме до сих пор сохранились принадлежавшие ему дома. Загляните, например, на улицу Пролетарскую. Подворотня двухэтажного дома № 5 увенчана каменным «автографом» прежнего владельца: «Дом К. В. Бейлера».

Памятный знак героям евпаторийского морского десанта 1942 года стоит у воображаемых ворот в Малый Иерусалим

Дом К. Бейлера на нынешней Пролетарской (бывшей Полицейской) улице

Гетман Павел Скоропадский в Киеве предлагал генералу П. Врангелю возглавить штаб украинской армии

Чёрное обмундирование «чёрного барона»

В штаб Добровольческой армии барона привёз из Киева генерал Абрам Драгомиров

Генерал Антон Деникин отстранил конкурента от должности и отправил в Крым

Правитель Юга России и Главнокомандующий Русской армией барон Пётр Врангель

Приказ о назначении барона П. Врангеля главнокомандующим Вооружёнными силами Юга России

Гостиница «Бейлер» была одной из самых вместительных в городе — на трёх её этажах размещались 60 благоустроенных номеров. Не случайно изображения этого отеля столь часто мелькают на открытках с видами Евпатории начала XX века. Отсюда ежедневно отправлялись маршрутные такси в Симферополь. Плата за проезд была немалой — 4 рубля 10 копеек, да ещё за каждый пуд багажа (это немногим более 16 килограммов) следовало уплатить 50 копеек. Автомобили отправлялись дважды в день — в 9 часов утра и 3 часа дня. До Симферополя можно было добраться за 4-5 часов.

Осенью 1920-го, когда развалившаяся империя была охвачена Гражданской войной, в гостинице «Бейлер» Побывал Правитель Юга России и Главнокомандующий Русской армией барон Пётр Врангель — тот самый, о котором упоминается в популярной революционной песне «Белая армия, чёрный барон». Знаменитый военачальник находился тогда на вершине своей карьеры.

Эта история началась за три года до его приезда в Евпаторию — в октябре 1917-го, когда большевики, арестовав в Петрограде Временное правительство, захватили власть в стране. Врангель, как раз получивший назначение командовать 3-м Конным корпусом, неожиданно для многих подал рапорт об отставке. «Вследствие большевистского переворота от службы врагам Родины отказался и в командование корпусом не вступил», — объяснял он впоследствии.

Около полугода барон прожил с семьёй в Ялте, где у него была дача. С приходом в Крым большевиков генерал чудом избежал ареста. Полуостров оказался отрезанным от остального мира. И лишь когда в результате переговоров в Брест-Литовске контроль над Крымом перешёл к германским войскам, в Ялту стали поступать свежие газеты — главным образом, киевские.

Именно из них Врангель узнал потрясающую новость. Оказывается, в Украине, отделившейся от России, введено гетманское правление, причём главой государства стал Павел Скоропадский. Этого генерала барон знал очень хорошо. В своё время они служили в одной бригаде: Врангель — в Конной гвардии, Скоропадский — в кавалергардском полку. А осенью 1914-го Врангель был у Скоропадского начальником штаба дивизии.

Барон, будучи убеждённым монархистом, решил, что его бывший шеф, став гетманом, создал отличный плацдарм для борьбы с большевиками и возрождения Российской империи. Врангель немедленно отправился к Скоропадскому — уж очень хотелось заняться настоящим делом: Вечером 20 мая барон прибыл в Киев. Выйдя из вагона 1-го класса, взял извозчика и велел отвезти себя в гостиницу «Прага» возле Золотых ворот. Свободный номер нашёлся лишь на последнем этаже.

Наутро он по обычному городскому телефону позвонил гетману. Скоропадский пригласил Врангеля к себе на завтрак. «Разговор, — вспоминал барон, — имел исключительно частный характер. Скоропадский рассказал о себе, я передал ему о том, что пережила моя семья, вспомнили общих знакомых». Затем генералы прошли в кабинет Скоропадского, и гетман стал рассказывать о своих планах создания украинской армии. «Я очень рассчитываю на тебя, — промолвил он. — Согласился бы ты идти ко мне начальником штаба?»

Врангель возразил, что совершенно не знаком с местной ситуацией. Впрочем, обещал подумать. Спустя два Дня гетман сам пригласил его на обед и вновь сказал, что очень надеется на помощь своего бывшего однополчанина. «Многое из того, что делается здесь, — возразил Врангель, — мне непонятно и меня смущает... Мыслишь ты Украину лишь как первый слог слова «Россия»?» Получив отрицательный ответ, Врангель отказался от должности начальника штаба.

Судьба приготовила этому военачальнику другую миссию — возглавить Русскую армию.

Проведя лето в своём имении в Минской губернии, он решил попытать счастья в «горячих точках» на Волге либо на Северном Кавказе. 15 августа барон заехал в украинскую столицу, чтобы расспросить знакомых о положении дел в интересующих его регионах. Узнав, что генерал Абрам Драгомиров вскоре отбывает в Добровольческую армию, Врангель направился к нему.

Хозяин дома рассказал, что союзные державы создают на Волге новый фронт против немцев и большевиков. Возглавить войска предложили генералу Михаилу Алексееву, а он пригласил Драгомирова к себе заместителем.

«Поехали со мной, — неожиданно предложил Драгомиров. — Дело на Волжском фронте тебе найдётся: формировать там придётся и регулярную кавалерию, и казачью конницу. Ты знаешь и то, и другое — тебе и карты в руки». Врангель дал согласие. Уже в августе 1918 года он прибыл в Екатеринодар, в штаб Добровольческой армии, где получил назначение на должность командира 1-й Конной дивизии, а вскоре — и 1-го Конного корпуса.

Росли боевые успехи его армии, а с ними — популярность и авторитет в Вооруженных силах Юга России. Весной 1919-го Врангель уже командовал Кавказской армией.

Вскоре Петр Николаевич пришёл к выводу, что главнокомандующий Антон Деникин ведёт армию по неверному пути.

Деникин делал всё, чтобы первым взять Москву, принадлежавшую большевикам. А Врангель считал, что ввиду малочисленности войск и растянутости фронта вначале следует объединиться с войсками адмирала Александра Колчака (в отдельные моменты расстояние до колчаковского фронта составляло всего 30-70 вёрст), а уж затем вместе штурмовать красную Москву.

Конфликт между Деникиным и Врангелем закончился тем, что в январе 1920-го барон был отстранён от своей должности, отправлен в Крым без конкретного поручения, а через месяц и вовсе уволен со службы. Врангель уехал в Константинополь, где, по его воспоминаниям, «в одном из бесчисленных кафе за чашкой турецкого кофе» обсуждал с русскими эмигрантами пути дальнейшей борьбы с большевиками.

В марте 1920-го, после серии тяжёлых поражений, Деникин решил сложить с себя полномочия главнокомандующего и уйти в отставку. Он обратился к Военно-му совету с просьбой порекомендовать достойного преемника. Военный совет возглавлял генерал Абрам Драгомиров, киевский знакомец Врангеля. Он-то и предложил кандидатуру барона, которая была поддержана единогласно. 22 марта Пётр Врангель возглавил Вооружённые силы Юга России.

Евпатория оказалась в поле зрения нового главнокомандующего уже в начале апреля.

Возвращаясь с фронта в Севастополь, Врангель сделал короткую остановку в Симферополе. В своём вагоне он принял нескольких посетителей. Одним из них оказался редактор газеты «Евпаторийский вестник» профессор Ратимов. Евпаториец попросил поддержать издаваемую им газету. Она оказалась в сложном финансовом положении из-за того, что расположенный в Евпатории штаб Донского корпуса поддерживал собственное издание — «Донской вестник», видя в «Евпаторийском вестнике» опасного конкурента. Ратимов передал Врангелю несколько номеров штабной газеты. «Просмотрев их, я просто оторопел, — вспоминал главнокомандующий. — Оппозиция донского командования не была для меня новой, однако то, что я увидел, превосходило все мои ожидания. В ряде статей официального органа разжигалась самым недопустимым образом вражда казаков против добровольцев».

В своём личном вагоне П. Врангель принял редактора газеты «Евпаторийский Вестник» профессора Ратимова

Прибыв в Севастополь, Врангель немедленно издал приказ: «Приказываю [командующему Донским корпусом] генерал-лейтенанту Сидорину сдать должность генерал-лейтенанту Абрамову. Отрешаю от должности   начальника штаба корпуса генерал-лейтенанта Келчевского и генерал-квартирмейстера генерал-майора Кислова. Начальника политического отдела и редактора газеты сотника графа Дю-Шайля предаю военно-полевому суду при коменданте главной квартиры. Следователю по особо важным делам немедленно на месте произвести следствие для обнаружения прочих виновных и предания их суду. Газету закрыть».

Обращение П. Врангеля к народу «За что мы боремся?»

На генерала Абрамова, возглавившего Донской корпус, Врангель возлагал большие надежды. «Я не сомневался, — писал барон, — что ему удастся в самое короткое время привести корпус в порядок и вернуть ему прежнюю боеспособность». Спустя две недели Врангель прибыл в Евпаторию, чтобы лично провести смотр полков Донского корпуса. Смотром остался очень доволен. «Нужно готовиться к дальнейшей борьбе, — сказал главнокомандующий донцам. — Я буду рад видеть вас во главе нового похода для освобождения России и Тихого Дона».

Летом генерал принял весьма гуманное решение об отчислении из действующей армии всех несовершеннолетних, не окончивших средние учебные заведения. Подростков для продолжения образования направляли в Евпаторию, где размещался 2-й Донской Кадетский корпус. «Обстановка была бедная, — вспоминал евпаторийские будни воспитанник этого заведения С. Забелин, — недостаток был во всём, как в учебных пособиях, так и в продуктах питания и в одежде. Но корпус в составе 120 человек жил, воспитатели и преподаватели самоотверженно трудились. Создали собственный хор и пели очень хорошо».

14 октября казаки пригласили Врангеля на свой «круг», то есть съезд казачьих представителей. Главнокомандующий прибыл в Евпаторию в сопровождении французского посла графа де Мартеля. В своём выступлении Врангель не исключил возможности временного отступления — обстановка на фронтах складывалась явно не в пользу его армии. Затем казаки пригласили главнокомандующего и посла на торжественный обед в ресторан гостиницы «Бейлер». Там с приветственным словом выступил донской атаман генерал-лейтенант Африкан Богаевский. В ответ граф де Мартель произнёс большую речь. «Франция всегда была другом России, — заверил он, — и теперь с чувством глубокой горечи смотрит на эту великую, богатую и прекрасную страну, захваченную насилием горсти людей, ведущих её к разорению. Франция с радостью приветствовала появление у власти правительства генерала Врангеля, который при неимоверных трудностях предпринял объединение всех энергичных людей для продолжения борьбы».

На первом этаже гостиницы «Бейлер» располагался ресторан. Здесь 14 октября 1920 года П. Врангель присутствовал на торжественном обеде

Однако бороться оставалось недолго. Спустя всего 6 дней, 20 октября, Врангель обнародовал свой последний крымский приказ: «По моему приказанию уже приступлено к эвакуации и посадке в суда в портах Крыма всех, кто разделял с армией ея крестный путь, семей военнослужащих, чинов гражданского ведомства с их семьями и отдельных лиц, которым могла бы грозить опасность в случае прихода врага. Армия прикроет посадку, памятуя, что необходимые для её эвакуации суда также стоят в полной готовности в портах, согласно установленному расписанию. Для выполнения долга перед армией и населением сделано всё, что в пределах сил человеческих. Дальнейшие наши пути полны неизвестности. Другой земли, кроме Крыма, у нас нет».

Евпаторийский порт получил распоряжение Врангеля погрузить на эвакуационные суда 4 тысячи тонн груза. Среди оставляющих город были и учащиеся 2-го Донского Кадетского корпуса. «2 ноября 1920 года кадеты погрузились на старый военный транспорт «Добыча», и вскоре длинная вереница всевозможных судов потянулась в сторону Константинополя», — вспоминал С. Забелин. Пассажиры, высыпавшие на палубы уходящих в неизвестность кораблей, смотрели на стремительно удаляющуюся полоску евпаторийского берега и не скрывали слёз. Многие понимали, что прощаются с Родиной навсегда...

В эмиграции барон написал мемуары, в которых вспомнил, в частности, Евпаторию

Ни в Евпатории, ни вообще в Крыму Врангелю больше побывать не довелось. Он обосновался в Турции, затем в Югославии, позже — в Бельгии. Работал над мемуарами. В апреле 1928 года генерала отравил его бывший денщик, оказавшийся агентом НКВД.

Ну а гостиница «Бейлер» при советской власти была национализирована. Здесь открыли «Дворец Труда». На втором и третьем этажах разместили профсоюзные организации, рабочий кинозал, библиотеку. А на первом этаже — универсальный магазин «Торгсин» (торговля с иностранцами за валюту) и ресторан (в том же помещени, в котором побывал П. Врангель). Потом здание вновь стало отелем, но прежнее название ему, естественно, не вернули. Гостиница «Бейлер» превратилась в гостиницу «Крым».

Во время Великой Отечественной войны здание было взорвано — как, впрочем, и весь квартал. После войны руины разобрали, а на их месте решили возвести помпезный комплекс административных сооружений под общим названием «Дом Советов», в котором должны были разместиться органы городской власти. Перед «Домом Советов» была запланирована самая большая в Евпатории площадь — для проведения праздничных демонстраций. Она стала бы центром города. Но, как это часто бывает, на столь масштабный проект не нашлось денег. Вместо этого 4 января 1967 года здесь открыли упомянутый выше памятный знак морякам-десантникам.

Источник:

Цалик С.Н. Евпатория. Прогулки по Малому Иерусалиму. — Симферополь: Оригинал-М, 2008. — 224 с, илл.

Информация о книге на форуме сайта.