XI. Песнь Хайдара о царице Феодоре.

← Предыдущая главаСледующая глава →

Слушайте, старцы и малые дети,

Прошлого славную быль!

Все, что веками свершалось на свете,

Все пронеслося, как пыль!

Там, где когда-то шумели кочевья

Полчищ Кипчакской орды, —

Листьями шепчут теперь лишь деревья…

Старых могил там ряды…

Там, где стояли мечети и башни,

Мирно пасутся стада…

Кровь где лилась среди брошенной пашни, —

Тихо цветет резеда…

Слушайте ж, старцы, разгладив морщины,

Песнь о давнишних делах…

Все обратится во прах и руины:

Вечен один лишь Аллах!

* * *

На грозной твердыне Солдайской скалы

Стояли три башни… Морские валы

Внизу грохотали, ползли на утес

И в злобе бессильной потоками слез

Струились в пучину… Прибой бушевал:

То выл, то гремел он, то глухо стонал!

Но башни бесстрашно и гордо стоят:

Скала и прибой от врагов их хранят.

А в бухте, на кольцах железных цепей,

Корабль оснащенный висит средь камней.

Зеленый, невидим он вовсе в волнах,

Горят лишь кресты на его парусах…

Там в верхней из башен царица живет;

Красавицей дева повсюду слывет:

Свежей она розы, румяней зари…

И в жены не даром вожди и цари

Ту деву искали… Но всем им ответ:

«Творцу принесла я безбрачья обет!»

О том же молил Феодору не раз

И главный начальник, суровый Гиркас…

Но кротко царица на эти мольбы

Ему отвечала: «Девичьей судьбы,

Свободной и вольной, как ветер в полях,

На брачное рабство в тяжелых цепях

Дала я обет никогда не менять…

Не мужем, а братом тебя буду звать!»

Со злобою слушал Гиркас тот ответ

И взор его мрачный сулил много бед…

* * *

Бегут изумрудные волны толпой,

Шумит и гремит рокотливый прибой…

С востока из дальних сгустившихся туч

Прорвался стрелой солнца радостный луч.

Сверкнул он на мраморных башни зубцах,

Где только что взвился серебряный флаг,

И вмиг на площадках двух башен других

Раздался так явственно крик часовых:

«На башне царицы дан белый сигнал:

Флаг дважды поднялся и дважды упал!»

Начальников был то условленный зов,

Вещал он царицыну волю без слов.

* * *

Пред царственной девой задумчиво в ряд

Вожди молчаливо давно уж стоят.

На лицах суровых тревога лежит:

Царица им вещий свой сон говорит.

«Поведайте, братья названые, мне,

Понять как, что видела нынче во сне?

На стенах стояла я башни моей,

А к ней подплывал целый сонм кораблей…

Чудовища тихо по морю ползли

И все они черные снасти несли…

Когда ж они стали вблизи берегов,

Я слышала ясно там крики врагов…

Вдруг море вскипело и стало темнеть,

А пена валов — яркой кровью алеть…

Вода поднялась выше края скалы

И в башню ударили грозно валы…

Потом с кораблей тех послышался вой

И дрогнули стены все башни родной!

Вдруг кровью меня захлестнула волна!

Я вскрикнула дико, смятенья полна,

И в бездну пучины стремглав понеслась…

Но тут я проснулась… От страха тряслась…

И только молитвою долгой в тиши

Рассеяла ужас смятенной души…

Скажите же, братья, понять как мне сон?

Не смерть ли и беды вещает нам он?»

— Не бойся, сестра! — вожди дали ответ, —

Беды предсказания в грезе той нет!

— То дьявол тебе наважденье наслал:

Пойди, помолись! — седой Ставрос сказал.

Из всех промолчал один только Гиркас:

Он знал, что уж близок погибели час!

* * *

Вожди разошлися… Один лишь стоит

И, в землю потупясь, сурово глядит…

— Что скажет мне брат мой? — спросила его

Царица; но он не сказал ничего.

— Гиркас! что молчишь ты? Я жду, — отвечай:

Мне страхом напрасным души не смущай!

— «Царица! Я снова начну умолять

Женою позволить тебя мне назвать…

Забудь, Феодора, суровый обет:

Пусть ласки подруги услышу привет!»

— Наверно забыл ты, что небу клялась

Остаться я девой?.. Так знай же, Гиркас,

Что лютая смерть мне гораздо милей,

Чем, ставши женой, стать рабыней твоей! —

Вещала так дева, вся гневом полна,

И, дверь распахнув, удалилась она…

И мрачен, и грозен вождь долго стоял,

И дух его гневом и месть пылал,

А губы шептали: «Запомни, змея,

Что смерть, ты сказала, милее, чем я…

Так пусть же свершится, что выбрала ты!

Твой жребий достоин твоей красоты!»

* * *

Как коршунов стая, сомкнувшись толпой,

Стоят корабли пред Солдайской скалой:

То рать генуэзцев сюда собралась

И требует грозно, чтоб дева сдалась!

Но башни по-прежнему гордо стоят:

Скала и прибой от врагов их хранят…

* * *

На море и скалы спустилася мгла

И звезд в высоте мириады зажгла,

Но в полночь задолго до ясной зари

Погасли вдруг эти небес фонари.

Покрылося небо завесой из туч,

Звезды уж не виден мерцающий луч.

От средней из башен, Гиркас где живет,

Незримая тень по уступу ползет…

Всплеснула чуть слышно волна под скалой,

И кто-то поплыл, скрыт от глаз темнотой…

* * *

Уж близко к рассвету… Мгла стала темней…

У места стоянки врагов кораблей

Чуть слышен от весел плеск тихий воды:

То к берегу тянутся лодок ряды…

На первой — изменник… Он знает тропу,

По ней к Феодоре приплывших толпу

Ведет он во мгле… Растянувшись змеей,

Цепь вражья вползает в проход под землей…

Изменник у входа остался; стоит

И дико сквозь тьму он на башню глядит…

Вот стало светать… Когда тьма поднялась,

У входа стоял одинокий Гиркас!

Вдруг дикие вопли, и стоны, и вой

Раздались мгновенно вверху за стеной…

От них потряслась, задрожала скала:

До башни змея уж давно доползла!

Когда засверкали светила лучи,

Покончили дело враги-палачи!

И видит Гиркас: на высоких зубцах

Стоит Феодора и держит в руках

От крови горячей дымящийся меч…

Его увидала и грозную речь

К нему обратила: «Да будешь навек

Ты проклят, изменник! И пусть человек

Умрет в тебе ныне, чтоб камнем ты стал

И вечно на этом бы месте стоял!»

Сказала и, ринувшись вниз головой,

О камни разбилась над самой водой…

Гиркас онемел, неподвижно стоит

И дико на труп Феодоры глядит…

Вот в ужасе адском он хочет бежать,

Но… что ж это?... Ног он нем может поднять!

Он стал каменеть!.. Он к утесу прирос:

Проклятие девы-царицы сбылось!

* * *

А башни и ныне, как прежде, стоят

И тайну измены Гиркаса хранят…

Шумит и грохочет под ними прибой,

Да изредка слышится явственно вой…

Там камень один есть… Он жив и сейчас:

То воет поныне поныне изменник-Гиркас!

* * *

Слушайте, старцы и малые дети,

Прошлого славную быль!

Все, что веками свершалось на свете,

Все пронеслося, как пыль!

Там, где когда-то шумели кочевья

Полчищ Кипчакской орды, —

Листьями шепчут теперь лишь деревья…

Старых могил там ряды…

Там, где стояли мечети и башни,

Мирно пасутся стада…

Кровь где лилась среди брошенной пашни, —

Тихо цветет резеда!

Слушайте ж, старцы, разгладив морщины,

Песнь о давнишних делах…

Все обратится во прах и руины:

Вечен один лишь Аллах!

← Предыдущая главаСледующая глава →

Комментарии

Список комментариев пуст


Оставьте свой комментарий

Помочь может каждый

Сделать пожертвование
Расскажите о нас в соц. сетях