Поездка из Алушты на Чатырдаг.

Экскурсия на Чатырдаг обычно соединяется с экскурсией и к пещерам, но, конечно, можно ограничиться и одним Эклизи-буруном (Церковным мысом), — вершиной Чатырдага. В этом случае вся поездка верхом может ограничиться одним днем. От Алушты до Чатырдага 14-15 верст и все в гору, особенно крутую последние 4-5 верст. На хорошей лошади весь путь можно сделать, считая и необходимый отдых, в 8-9 часов. Обычному ходоку можно советовать не скупиться временем и пожертвовать по крайней мере полтора дня на эту экскурсию, а еще лучше не ограничиться одной вершиной, а посетить за раз и пещеры, на что понадобится двое с половиной суток. Верховые могут сократить этот срок на полсуток.

До деревень Корбеклы или Шумы (5 в.), откуда начинается подъем на Чатырдаг (только верхом или пешком), можно доехать в рессорном экипаже: фаэтон на 4-5 чел. — 2-3 р., линейка на 8-12 чел. — 3-5 р. Из Ялты на Чатырдаг через Алушту совершаются организованные 3-дневные экскурсии Крымского Горного Клуба и г. Бебеша. Программа этих экскурсий следующая:

Утром отправление из Ялты и вечером прибытие в Корбеклы, откуда после 2-3-часового отдыха подъем в продолжение целой ночи на вершину; утром спуск с вершины к пещерам и затем возвращение к вечеру на ночлег в Корбеклы. Этот маршрут, сопряженный с бессонной ночью и с трудным путем в продолжение следующего дня имеет удобством своим экономию времени и подъем на Чатырдаг в прохладную ночь, но многие, думается, все же предпочтут подыматься днем, чтобы больше видеть и меньше устать, но для этого требуется организовать частную экскурсию и потратить на нее сутками больше, чем Горный Клуб.

На верхней площади Чатырдага заметно холоднее, чем у берега моря и днем, ночью же не редкость в июль 3º-4º R., а в июне и августе — точка замерзания; поэтому необходимо про запас теплое платье.

Весьма важно отыскание надежного проводника. Путь на вершину и к пещерам знают многие татары, но от проводника требуется хоть плохенькое умение говорить по-русски, известная заботливость, услужливость, находчивость и честность. В Алуште от проводника нужно требовать рекомендации кого-либо из домохозяев или вообще из старожилов Алушты, в других деревнях — местных старост.

Чатырдаг — наиболее характерный для Крыма и весьма привлекательный его уголок. Значительная высота его вершины, полная обособленность массива, со всех сторон отделенного от общей цепи гор, делают вид с этой вершины одним из самых роскошных в Крыму.

В плане Чатырдаг представляет неправильный четырехугольник. Южная, более короткая, сторона имеет протяжение около двух верст, восточная и западная — около 8-9 верст, на северную сторону приходится более 4 верст. Первые три довольно ровно обрезаны и спускаются вниз очень круто — как скатерть со стола, — а северная представляет собой изломанную линию, несколько длинных и узких выступов, отделяющихся друг от друга глубокими расщелинами. Верхняя плоскость значительно повышается от севера к югу, притом двумя уступами: севернее, самое низшее плато, около 400 сажень над уровнем моря, еле заметно переходит в среднее, наиболее обширное плато, от 500-600 сажень н. у. м.; здесь находятся известные чатырдагские пещеры. Южное плато — 700 сажень над морем. Оно поднимается над средним весьма круто.

Татарское название Чатыр-даг в переводе на русский означает Шатер-гора, гора-палатка. С некоторой натяжкой, конечно, можно себе представить длинную палатку, гребень которой к югу приподнят. Правильнее же весь Чатырдаг можно сравнить с неправильным четырехугольным столом, северные ножки которого гораздо ниже южных и из последних юго-западная намного выше юго-восточной. Края стола зазубрены, отчего скатерть ниспадает глубоким складками.

Массив Чатырдага, если смотреть на него с юга, с морского берега, несомненно, составляет часть яйлы, но она отделена с запада от Бабуган-яйлы глубоким прорезом, носящим название Кебит-богаза, а с востока таким же прорезом — Ангар-богазом. Ангарский перевал отделяет его от Караби-яйлы, от ее выдающейся оконечности Демерджи.

При осмотре пещер и воронкообразных ям на яйле естественно возникает вопрос об их происхождении. Не вдаваясь в подробное геологическое описание, приведем краткое объяснение.

Как и вся яйла, Чатырдаг образовался от подъема почвы вверх, причем юго-восточная сторона приподнялась выше северо-западной. Это можно ясно видеть по расположению слоев на плоскости Чатырдага. При поднятии образовались многочисленные трещины, которые бороздят всю поверхность Чатырдага однообразным чередованием выступающих наверх пластов камня и постепенно понижающихся по направлению к северо-западу, где над ними высятся новые пласты, которые также понижаются в том же направлении, с тем, чтобы подойти под следующий ряд пластов. Те же трещины, только более обширные, образовали многочисленные котловины, разбросанные в особенности часто по среднему плато Чатырдага. В иных котловинах застаивается почти на все лето весенняя вода, к середине лета превращающаяся в грязную, негодную для питья лужу.

Если в трещины попадает значительное количество атмосферных осадков, то последние, разрушая рыхлые слои пластов, в данном случае известняков, уносят с собой в реки и море песок и глину, оставляя плотный известняк. Образуются пустоты, и если их своды не выдерживают тяжести вышележащих частей слоев, то они проваливаются и дают начало воронке, которая при таком процессе может все увеличиваться. С другой стороны, если пустоты сохраняются, то вода атмосферных осадков, просачиваясь через почву и обогащаясь угольной кислотой, растворяет углекислую известь, но доходят до потолка пустоты или пещеры, выделяет на нем часть углекислой извести, в результате чего образуется сосулька сталактита, часть же воды стекает вниз, и на дне пещеры навстречу сталактиту образуется сталагмит. Последний, соединяясь со сталактитом, образует сталактитовую колонну. Тут, как везде в природе, параллельно идут оба процесса: с одной стороны — разрушение, с другой — новообразование.

Таких пещер и в массиве Чатырдага и вообще в толще яйлы бесчисленное множество, — только редкие из них имеют заметный выход наружу. Эти пещеры — причина редких землетрясений в Крыму. При постепенном вымывании все новых и новых слоев, наконец, наступает момент, когда тяжелые верхние слои, потеряв опору, опускаются вниз. И если сразу рухнут слои на большом протяжении, то понятно, что вся масса яйлы дрогнет, и это сотрясение отдается далеко от нее. Понятно также, что такое землетрясение не может угрожать опасностью.

Самая удобная дорога на Чатырдаг — с юга Алушты, через деревню Корбеклы. От Алушты до Корбеклы — 7 верст, а оттуда до кошары — 4½ версты, от кошары до Эклизи-буруна — 1½ версты. Отсюда до пещер — 5 верст, всего около 18 верст. Назад, минуя вершину, — около 15 верст. Время, как сказано выше, около 2½ суток, с тем расчетом, чтобы выехать из Алушты в Корбеклы на ночлег, вторую ночь провести у пещер и к третьей ночи возвратиться в Алушту. Кто же захочет полюбоваться восходом солнца с вершины Чатырдага, тот должен выехать из Алушты так рано, чтобы поспеть ночевать на верхнем плато Чатырдага у кошары, значить не позже 9-10 часов утра; для ночлега в Корбеклы можно выехать в 4-5 часов вечера. Впрочем, все-таки лучше выехать пораньше, чтобы засветло устроиться на ночлег. Не надо забывать, что на южном берегу Крыма никогда не бывает такой большой разницы в продолжительности дня, как на севере. Здесь и летом день кончается раньше, чем там, и сумерки бывают короче, так что в 7 часов вечера уже не светло. Кто свободен в выборе времени для поездки, сделает хорошо, если выберет те дни, когда луна всходит в 5-6 часов вечера. Это значительно удлинит продолжительность дня.

В Корбеклах обычно останавливаются у Джелиль-мустафы Оглу, агента Горного Клуба и г. Бебеша, за ночлег уплачивается 20 коп. Джелиль оказывает туристам услуги по снаряжению. Он наймет, если нужно, верховых или вьючных лошадей и т.д. Верховая лошадь стоит 2 р. в день, вьючная с человеком 3 р.

Хотя здесь речь будет идти о пути через деревню Корбеклы, но почти все сказанное будет относиться и к пути через Шуму, отличие лишь в том, что Шума лежит на симферопольском шоссе, а Корбеклы — в стороне от него.

В дер. Корбеклы можно доехать и другим путем, более интересным для лиц, уже знакомых с симферопольским шоссе — это дорога тоже экипажная, ведущая из Алушты в Козьмодемьянский монастырь и описанная в предыдущей главе. На пятой версте этой дороги есть поворот направо, в гору, который приведет прямо в Корбеклы.

Если есть время — стоит пошататься по деревне, одной из самых типичных горных татарских деревень. Никакого намека на русскую деревню, начиная с того, что улицы, в русском значении этого слова, нет. Домики разбросаны как попало, одни над другими; издали в иных местах просто как лестница, где домики образуют как бы высокие ступени. Крыш нет — плоские потолки с насыпанной на них и утрамбованной землей. Перед каждой хаткой навес, на который выходят и двери, и окна. Окна без рам, одни деревянные решетки. Отдельные домики сообщаются между собой и с дорогой, приближающейся к деревне, узенькими крутыми тропинками, часто по берегу ручейка или канавки с проведенной водой. Эти канавки заменяют колодцы, доставляют воду для домашнего обихода. Для питья же берут воду из фонтана. Вообще зелени немного, хотя в Корбеклах относительно больше, чем в других деревнях. Попадаются старые орехи, персики, фиги, редко кипарисы. Между корбеклинскими женщинами встречаются замечательные красавицы чисто греческого типа.

Выступив рано утром из деревни, караван вступает на то, что здесь зовется дорогой из Корбеклы в Биюк-Янкой и что всякий, незнакомый со здешними дорогами, назовет рытвиной, канавой, каменистым руслом ручья, но никак не дорогой. Впрочем, и татары зовут эту часть дороги сельбасхан, т.е. русло горного потока. Дойдя до чаиров, сворачивают на тропинку, вьющуюся между этими чаирами. Чаир — это обыкновенно очень небольшой клочок земли, мало-мальски годной для культуры, принадлежащий отдельному хозяину и тщательно огороженный плетнем или каменной стенкой. Здесь может быть и поле, засеянное хлебом, и огородик, и фруктовый сади или табачная плантация, или виноградник, а то просто сенокос. За чаирами тропинка приводит в буковый лесок, который чем дальше, тем делается выше и крупнее, хотя от этого буки не становятся красивее, а остаются изогнутыми, корявыми: видно северные бури не дают им расти правильно.

Этот лесок — часть того лесного пояса, который обхватывает весь Чатырдаг именно на той высоте его, где известняк, составляющий верхнюю часть его массива, налегает на глинистый сланец, сравнительно плохо пропускающий воду. Эта-то задержка воды, просачивающейся по трещинам известняка, и дает возможность расти высоким деревьям, и по этой же полосе расположен ряд источников, начиная с востока: Бурчу, Согдан-Су, Саурган-Су, Ат-Чокрак, Суюнбай-Чокрак; последний — на западном склоне Чатырдага, а тропинка из Корбеклы (а также и из Шумы) приводит к первому. Здесь, у источника Бурчу первый большой привал, воду кипятить некогда, но слегка закусить надо, впереди подъем еще труднее. Отдохнув, снова в путь. Тропинка круче и круче, лес скоро кончается, и перед путниками слегка наклоненная назад ярко-зеленая стена и за ней зубцы скал — это и есть южный край верхнего плато Чатырдага, который отсюда потерял всю свою форму. Эта стена смущает взор, кажется, нет физической возможности вскарабкаться на нее даже на четвереньках. Да и действительно, прямо влезать немыслимо — нужно взять пример с лошади: умное животное без всякого указания всадника начинает лавировать, делать зигзаги. Хотя это удлиняет путь, но в конце-концов скорее приводит к цели.

Эти зигзаги то в одну, то в другую сторону дают случай ничего не потерять из расстилающегося вокруг роскошного ландшафта. С каждым шагом вверх море, кажется, растет, берег уходит вглубь, а горизонт моря все выше и выше, все водное пространство громаднее и громаднее. С одной стороны величавый Бабуган, а с востока вычурно изрезанная Демерджи — так же как будто растут; растет и Чатырдаг: южный его гребень, который сначала казался таким близким, когда подъем к нему снизу виднелся нам в ракурсе, отходит дальше и дальше и поднимается к небу. Величавость картины и трудность пути по скользящим под ногами камешкам, скрытым густым, хотя и тонким ковром зелени, мешают обратить внимание на то, что топчешь ногами. А стоит посмотреть: такого газона не увидишь нигде.

Маленькая, но свеженькая травка, как сеяный райграс, густо, густо покрывает почву, и на этом ярко-зеленом фоне разбросаны, как звезды по небу, то целыми созвездиями или млечным путем, то отдельно, цветы самых разнообразных колеров, самых ярких и размеров сравнительно больших. Цвета, подобного, например, горному виду голубой незабудки, никогда не увидишь внизу: горный вид и гуще цветом, и вдвое больше; золотые манжетки, кроваво-красные гвоздики, снежно-белый крымский эдельвейс (Cerastium Biebersteinii, бархатная белянка — характерное растение для яйлы) поражают своей яркостью непривыкший глаз.

Вот и верхнее плато Чатырдага — неровная площадка между отвесными скалами Ангара-бурун с востока и значительно более высокой Эклизи-бурун с запада. На этой площадке, ближе к первому мысу, приткнувшись к южному склону каменистой отвесной стены, защищающей ее с севера, расположена кошара. Кошара или кош — это каменный шалаш для пастуха и загон для овец. При кошаре всегда есть несколько овчарок, которых следует остерегаться. Эти чабанские собаки очень свирепы. Они среднего роста, длинношерстны и разного цвета. Своему хозяину, чабану, они необыкновенно послушны: стоит ему энергично свистнуть или крикнуть, чтобы нападающая стая немедленно унялась. У этой кошары необходимо дать отдых своим ногам и лошадям.

В кошаре можно достать грязную воду из снега, овечье молоко, сыр овечий и язму: питье из овечьего кислого молока с водой.

Замечательно оригинальную картину представляют собой окрестности кошары: возвышающиеся над ней отвесы скал покрыты врассыпную многими сотнями коз и овец, громко блеющих и перепрыгивающих с утеса на утес.

Прежде чем тронуться в путь на запад, стоит сделать несколько шагов к восточному краю верхнего плато и с высоты Ангара-бурун посмотреть на алуштинскую и ангарскую долины. Благодаря прозрачности воздуха, Алушта, Демерджи, Чевке и другие деревушки, узенькая тесемочка Симферопольского шоссе, оживленная едущим и идущим людом, — все это видно так хорошо, так отчетливо, точно расположено на ладони. Нужно однако спешить к цели путешествия. Тропинок пасущийся здесь скот наделал много, выбирайте любую, всякая приведет к вершине, близ которой перевал через гребень, отделяющий верхнее плато от среднего.

А вот и Эклизи-бурун, представляющий большой холм с покатым слоном, стоящий на Чатырдагской яйле. Еще немного усилий, подъем на самую верхнюю небольшую площадку его, где едва хватило места для постановки тригонометрического знака и груды камней около него. Тут каждый невольно вскрикнет от восхищения и признает, что все труды путешествия вознаграждены с лихвой. Это не физическое только наслаждение: любоваться с высоты птичьего полета на далеко под ногами расстилающуюся землю с ее грязью, с ее горем, с ее злом, с одной стороны, и с ее красотой, с ее радостями и с ее добром, с другой, — это значит предаться высокому поэтическому настроению. Отсюда виден весь Крым; видны Азовское море, перекопские степи, море у Евпатории, у Севастополя, виден Бахчисарай, Симферополь, вся яйла и все ее отроги, все долины между ними, а с юга необозримая масса голубовато-синего моря, незаметно сливающегося с таким же голубовато-синим небом. Верхняя площадь Бабугана как на ладони. хотя она немногим ниже точки, на которой мы стоим. Ясно видны и отдельные возвышенности и на ней, и сзади нее, более высокие, чем Эклизи-бурун, который еще не так давно считался наивысшей точкой яйлы. По последним точным измерениям военно-топографического депо найдено, что наивысшая вершина яйлы — это Роман-Кош, или, по выговору других, Орман-Кош (723 сажени), вторая — Демир-хапу (722 сажени), третья — Зейтин-Кош (719 сажень) и четвертая — Кемаль-эгерек (716 сажень). Эклизи-бурун же занимает пятое место (714 сажень), но ни с одной из перечисленных возвышенностей не видно и десятой доли того, чем можно любоваться с последнего, благодаря совершенной обособленности Чатырдага.

При приближении грозы нужно немедленно спуститься с вершины, так как высшие точки сильнее всего притягивают облака, где разряжается электричество.

Тяжел был подъем, но спуск на второе плато Чатырдага еще тяжелее; к счастью, он не длинен: все ½-¾ версты. За спуском — кустарничек, а за ним равнина, полого спускающаяся на север. До пещер по прямому направлению едва ли будет 5 верст, но приходится делать зигзаги, обходить котловины, а подчас и блуждать, так как менее чем через 2½-3 часа не дойти до пещер. Однообразная картина: с легким уклоном спускающийся лужок сменяется приподнятым к югу пластом серого известкового камня. Взберешься на этот пласт как по ступенькам по отдельным слоям его и убеждаешься, что и здесь тот же лужок или, лучше сказать, тонкий слой дерна, прикрывающий камень — как перед тем, также легким уклоном спускающийся к следующим ступенькам приподнятого пласта и т.д. Изредка наклон глубже и образуется котловина. Лужок ярко-зеленый с разбросанными теми же ярких колеров цветами, которыми любовались при подъеме, или с краснеющими ягодами земляники, крупными, ароматными. Хорошо знающий местность проводник должен привести вас прежде к ледяному колодцу, а затем и к той котловине, которая служит преддверием пещер. К северному отвесному краю ее прислонилось очень скромное здание — приют-убежище крымского горного клуба.

Убежище очень скромное. Две комнаты с земляным полом, одна побольше, другая поменьше. По стенам — грубые деревянные скамейки. Преимуществом в убежище пользуются прибывшие ранее других.

Сторож приюта-убежища обязан оказывать возможные услуги и помощь всем, кто пожелает воспользоваться приютом. По требованию посетителей сторож должен поставить самовар, дать нужное количество чайной посуды, сварить кофе, подать молоко и яйца, если они имеются, зажарить шашлык есть есть баранина, которую иногда можно достать у соседних пастухов (цельный барашек рубля три). За услуги сторож получает по таксе.

Такса убежища. Ночлег (с 8 ч. в. до 8 ч. у.) с персоны — 20 к., топка камина — 20 к., посещение каждой пещеры с персоны — 10 к., стеариновая свеча — 10 к., самовар и прибор на 6 персон —30 к., порция чая и 24 куска сахара на 6 персон — 30 к., стакан чая — 8 к., бутылка молока —12 к., десяток яиц — 25 к., пачка печенья (Альберт) — 50 к., за приготовление шашлыков из цельного барашка, купленного у пастухов самими туристами — 50 к., за все прочее, что у сторожа может оказаться (сардинки, сыр, колбаса и пр.), он не вправе требовать более 20 проц. надбавки к рыночной цене тех предметов. Следует требовать печатную таксу.

Такса вывешена на видном месте в убежище.

Но у сторожа бывает далеко не все перечисленное в таксе.

Приют-убежище открыт с 10-15 мая до 10-15 сентября, т.е. в то время, когда есть возможность совершать экскурсии в горы.

Правила для посетителей: 1) никто не имеет права входить в пещеры без сопровождения сторожа и не уплатив установленной платы (10 к.); 2) как в самих пещерах, так и в ближайшей окрестности запрещается брать что-либо, а тем более отбивать, откалывать сталактиты и сталагмиты и вообще портить что-либо, и 3) желательно, чтобы каждый посетитель приюта и пещер вносил в находящуюся там книгу свою фамилию, адрес, а также свое мнение о порядках, о желательных улучшениях и жалобы.

Пещеры. Если еще не поздно, то после недолгого отдыха, пока ставится самовар, следует, не откладывая на завтра, осмотреть пещеры и лучше обе: одну до чая, другую после, чтобы завтра двинуться в обратный путь как можно ранее. Вечером ранняя темнота нисколько не мешает осмотру. Свечи и магний все равно и днем нужны. При большой компании необходимо до спуска в пещеры избрать старшего, который наблюдал бы за порядком, следил бы за тем, чтоб было освещение для всех и чтобы не было отсталых в пещерах.

Запасшись свечами (каждому спускающемуся следует иметь свою) и машинкой с магнием, начинают осмотр с меньшей пещеры, с Бин-баш-Коба. Прежде, даже не очень давно, эта пещера вполне оправдывала свое название — тысячеголовая. Еще в шестидесятых годах очень редкие в те времена туристы могла составлять здесь большие коллекции черепов и др. частей скелета, и в семидесятых еще много костей валялось по полу и по щелям; теперь же едва можно найти косточку, забившуюся в какой-нибудь уголок. Все чисто!

Верного объяснения, откуда взялись в Бин-баш-Коба человеческие кости, до сих пор нет. Служила ли пещера языческим капищем, где приносились человеческие жертвы, или текучие воды, разрушая какое-либо кладбище или поле битвы, уносили в пещеру человеческие кости из могил, или войско, спрятавшееся от преследования неприятеля, было заперто последним в пещере, или сама пещера служила кладбищем для какого-то народа, или же, наконец, тут нашли смерть при нашествии в Крым татар толпы половцем (команов), бежавшие в горы и тысячами погибшие с голоду, как рассказывает средневековый путешественник Рубруквис со слов какого-то купца, бывшего очевидцем этого бедствия?

К сожалению, «все чисто» можно сказать и относительно лучшего украшения пещер, блестящих сталактитов. Оставлены только серенькие, невидные, а от лучших остались только сверкающие алмазами изломы. Жадность человеческая не довольствовалась маленьким сувениром, а грабила такими кусками, которые приходилось увозить на мажарах. Дело прошлое, теперь этого не будет больше, не потому, впрочем, что теперь нет жадных людей, а потому, что грабить больше нечего. Одно улучшение осталось, вероятно, после этих грабителей, а может быть и после научных изысканий — это улучшение входа в пещеру. Прежде в пещеру нельзя было входить, а приходилось ползти на четвереньках. Теперь же нужно только сгибаться первые четыре-пять сажень и идти гуськом по одному, а затем можно выпрямиться и идти рядом по двое и более, так как чем дальше, тем пещера делается все шире и шире, все выше и выше. Под конец доходит до полудюжины сажень в высоту и ширину. Уже идут залы за залами, одна другой оригинальнее. Фестоны потолка, украшенные в мавританском вкусе стены придают зрелищу фантастический вид, вид чего-то не земного, а именно подземного. Не вышел бы, если бы… не было так сыро, грязно, холодно и душно.

Кстати, последний самый роскошный зал в несколько ярусов, с толстой колонной посередине, с большим сталагмитом перед ней, напоминает католический алтарь. Осветив его магнием, налюбовавшись на украшения, которыми убраны потолок и стены, нужно торопиться выходить на свежий воздух. Выходя, не нужно жалеть магния, чтобы освещать обратный путь и ориентироваться по длинному коридору.

Суук-Коба, холодная пещера, не похожа не первую уже тем, что здесь вход широкий, в карете въехать можно. Вестибюль громадный, а коридор, в который он ведет, и ниже и уже и что дальше, все больше суживается и понижается и кончается миниатюрным, по сравнению с первой пещерой, зальцем, правда отделанным с еще большей роскошью, чем там. В конце —вестибюль, грязный и неровный, пол которого спускается очень круто к коридору, идущему налево, имеет справка узкую и низкую щелку, которая заворачивает влево и ведет к небольшому бассейну с очень холодной водой (4º R). К сожалению, бассейн невелик и в середине лета воды не набирается в день более нескольких стаканов.

Возвращаться от пещер тем же тяжелым путем с подъемом на верхнее плато Чатырдага не стоит, так как имеется дорога, правда очень плохонькая, из Биюк-Янкоя в Корбеклы, которая проходит по подножию западной стороны Чатырдага и на которую можно спуститься прямо от пещер. Это продолжение той дороги, по которой вышли экскурсанты из Корбеклы. По этой дороге из Корбеклы можно добраться даже на мажаре до самых пещер и обратно. Мажару с волами можно почти всегда нанять близ пещер у татар-дровосеков рубля за 3-4. Спуск со среднего плато Чатырдага на эту дорогу очень крутой, но короткий. Вообще же дорога для езды очень трудная. Кустарник, по которому идет вначале дорога, превращается постепенно в высокий буковый лес с такими же древними, погнутыми и поломанными бурями стволами, как и непосредственное его продолжение, лесок южного склона, через который проходили, поднимаясь на Чатырдаг. Пройдя версты две по лесу, доходят до источника Суюнбай-Чокрак, о котором упоминалось выше. Тотчас у этого источника дорога делится на две. Одна, более наезженная, идет в том же направлении, огибая массив Чатырдага; другая же, отходя на запад, спускается круто вниз, по направлению к седлу, соединяющему Чатырдаг с Бабуганом и разделяющему бассейны двух речек: Алмы, идущей на север, и Улу-Узени — на юг и у Алушты впадающей в море. Это — лесная дорога, ведущая к старой лесосеке, а от нее в виде узкой верховой тропы круто спускающаяся на бешуйскую дорогу.

Последняя идет по руслу реки Алмы от Козьмодемьянского монастыря к деревне Бешуй. Оставив лесную дорогу вправо и дойдя до источника Суюнбай-Чокрак, делают привал и, отдохнув, огибают по корбеклынской дороге подножье Эклизи-буруна, у которого ясно видна круто взбирающаяся на эту вершину тропинка. По этой тропинке поднимаются к вершине Чатырдага путники, идущие от монастыря. Скоро после этой тропы лес кончается, открывается вид на море, виднеются Алушта и Корбеклы. Весь путь от пещер до последней деревни можно считать около 12 верст. С одним большим отдыхом у источника и двумя-тремя короткими остановками этот путь можно сделать в 8-10 часов очень легко. Таким образом, если от пещеры вышли в 8 часов утра, то к 4-5 часам приходят в Корбеклы, а к ночи в Алушту. Верховые же могут возвратиться в Алушту так рано, что на ночлег могут поспеть даже в Ялту.

В 1905 г. на чатырдагском плато открыта еще одна, третья пещера, расположенная верстах в трех к юго-востоку от старых пещер и домика, у подножья северо-западного склона второго чатырдагского уступа. При обычном маршруте экскурсантов, с Эклизи-буруна к домику Горного Клуба и старым пещерам, до новой пещеры надо сделать версты полторы крюка.

Вход в пещеру находится на дне котловины, заросшей крупным кустарником. Довольно просторное отверстие продолжается в виде шахты или колодца вниз на протяжении 12 саж. Для спуска устроена прочная лестница. На дне пещеры глинистый грунт. Через несколько шагов наступает полная тьма. При свете магния видны белый свод и стены и множество причудливой формы сталактитов и сталагмитов, соединенных иногда в целую колонну.

На одной из стен грота сталактитовые натеки образовали целый ряд вертикальных цилиндрических колонок. С потолка сталактиты свешиваются в виде более или менее длинных сосулек с блестящей каплей воды на конце или в виде волнистой или плоской пластины или, наконец, в виде толстых конусов. Этим сталактитам во многих местах грота соответствуют сталагмиты различной высоты и формы. То они имеют куполообразную, то коническую, то цилиндрическую форму, некоторые из них имеют бутылеобразную форму, другие, более крупные, возвышаются в виде колонн с перетяжками.

В северной части этот грот понижается и переходит в маленький грот, также украшенный сталактитами. Этим и заканчивается с этой стороны пещера.

С южной же стороны вышеописанный грот соединяется со следующим обширным и высоким гротом, унизанным причудливыми сталактитами, в виде конусов, столбов, куполов и проч.

Некоторые колонны здесь имеют весьма оригинальную форму, а одна из них представляет собой как бы ряд каменных грибов, поставленных друг на друга. Этот грот образовался среди других пластов известняка. Местами видны щели и неглубокие пещерообразные углубления.

В одном своем конце этот большой грот заканчивается уступом, спускающимся в небольшое низенькое отделение грота.

Размеры новой пещеры значительно уступают, как по высоте, так и по площади, двум другим чатырдагским пещерам, но в то врем как в тех пещерах все сталактиты и сталагмиты варварски обломаны и разбиты, здесь в полной неприкосновенности сохранились все эти оригинальные образования, и в этом отношении новая пещера представляет несомненно большой интерес и является более поучительной для туристов.

Из других путей на Чатырдаг можно упомянуть о следующих:

1) Путь через дер. Шуму — лишь небольшая вариация описанного выше пути. Разница только в первом перегоне. Вместо Корбеклы нужно ехать все время по симферопольскому шоссе до дер. Шумы, а оттуда — тропой, не иначе как по указанию проводника, до источника Бурчу, откуда путь уже описан.

2) Почти у подножия Чатырдага на шоссе лежит почтовая станция Таушан-базар, т.е. Заячий базар. Отсюда есть очень крутая верховая тропа на второе плато Чатырдага, а следовательно, и к вершине, и к пещерам. Тропа местами так крута, что приходится слезать с лошади даже верховому, так что в конце-концов может быть выгоднее весь путь сделать пешком и лошадь иметь только про запас. Обстановка пути здесь немного иная, чем подъем с южного склона. Лесь здесь занимает большое пространство, почти вся тропа идет по лесу, и нет тех лужков, один вид которых придает силы поднимающимся с юга. Едущие из Симферополя могут подняться на Чатырдаг двумя путями: от деревни Биюк-Янкой с западной стороны или от деревни Чевке с восточной. От Биюк-Янкоя, как было уже сказано выше, имеется мажарная дорога в Корбеклы, с которой есть поворот и подъем на второе плато Чатырдага. Кроме того, от этой деревни, также как и от Чевке и от Деревни Аян, существует множество тропинок ведущих на нижнее плато Чатырдага; каждый проводник имеет свою излюбленную дорогу, и каждая приводит к одной и той же цели, к пещерам. Подъем по этим тропинкам легче, чем подъемы на Чатыр-даг с юга, но местность здесь более однообразна, чем там. Подъем с севера могут предпочесть только экскурсанты, которые едут из Симферополя на Южный берег или рассчитывают, осмотрев Чатырдаг, снова возвратиться тем же путем в Симферополь. Они выгадывают все расстояние шоссейной дороги от Чевке до Алушты. Выбирающие этот путь на Чатырдаг могут заодно осмотреть пещеры Кизил-Коба и источник Салгира. (См.) Как этим путем, так и из Корбеклы, прямо по упомянутой сейчас дороге, можно взобраться на Чатырдаг и в экипаже, правда, в единственном экипаже — мажаре. Но, конечно, только до пещер, и, самое большое, волы могут подвести к подъему со среднего плато на верхнее. А на Эклизи-бурун нельзя иначе подняться, как пешком или верхом.

Последний путь на Чатырдаг, от Козьмодемьянского монастыря, доступен только пешеходам и верховым. Из монастыря выходят по шоссе, ведущему в Алушту, сворачивают влево на бешуйскую дорогу, грунтовую, проложенную почти по руслу реки Алмы. Сем раз перепрыгивают или переезжают на лошади эту речку, переходят затем еще два ручейка, впадающих в Алму, и тотчас после второго ручейка отыскивают в высоком кустарнике верховую тропу, отходящую вправо. Тропинка, поднимающаяся круто к седлу, соединяющему Чатырдаг с Бабуганом, — та самая, которая отходит в виде лесной дороги от корбеклынской дороги к лесосеке у источника Суюнбай-Чокрак. Как отсюда пройти к пещерам или взобраться на вершину Чатырдага, сказано выше.