Из семейных воспоминаний

М.С. Соболева

 

* Литературная запись П.В. Конькова.

 

На одной из старых открыток с видами Алушты изображена «дача Бахвалова». Она не сохранилась до наших дней. Когда-то эта дача была одним из лучших домов города, и в 1941 г., в числе прочих зданий была взорвана при отступлении Красной Армии.

Дачу в конце XIX в. приобрел московский миллионер Сергей Семенович Бахвалов. Это был необыкновенно энергичный и удачливый человек. Когда он вступил на путь предпринимательства, финансовые дела семьи были очень неблагополучны — большая часть недвижимого имущества заложена и перезаложена. Он получил образование в Берлинском коммерческом корпусе и, вернувшись в Москву, так поставил дело, что быстро все выкупил. И к 40 годам уже был миллионером. У него даже была своя газета. Два парохода ходили рейсом Москва - Астрахань - Москва.

Ему уже было 40 лет, а он все еще не был женат. Однажды, в Столешниковом переулке, в каком-то маленьком магазинчике он встретил француженку 23 лет. Её звали Анна-Мари Корнель. И влюбился в нее. Все родственники были очень недовольны: мезальянс! Мало того, что бедная иностранка, к тому же больна чахоткой. Но Бахвалов сказал: «Женюсь!» И как грохнул по столу. И женился на ней. У них было три дочери и сын: Екатерина, Анна, Федор и Мария. Самая младшая — Мария — была моя бабушка.

Когда Марии было 2 месяца, ее мать заболела скоротечной чахоткой и умерла. В 14 лет у Марии тоже открывается туберкулез, и отец покупает дачу в Алуште. Дача располагалась на живописном фоне Чатырдага, окружена прекрасным садом и кипарисами. Мария, воспитанница Института Благородных девиц, часто приезжает в Алушту для поправки здоровья.

Здесь она знакомится с сыном школьного учителя, Ваней Олтаржевским.

Дом народного учителя и почетного гражданина Николая Ивановича Олтаржевского был своеобразным салоном, культурным центром Алушты, к которому тяготели все образованные люди города.

Алуштинская школа была построена крупным русским предпринимателем Стахеевым, который имел в Алуште обширные владения. Он много делал для благоустройства города. В том числе построил школу и больницу, из личных средств оплачивал работу Н.И. Олтаржевского и земского врача.

Николай Иванович был женат на гречанке, Вассе Христофоровне, происходившей из знаменитой тогда в Крыму семьи Чакириди. Чакириди держали в Карасубазаре (теперь Белогорск) чебуречную. Чебуреки их были так хороши, что отведать их приезжали и из Симферополя.

У Олтаржевских было четверо детей: старшая Нина (1881), сын Иван — мой дедушка (1884), Люба (1893), Соня (1896).

Иван Олтаржевский получил образование в Никитском училище виноградарства и виноделия, которое окончил в 1907 г.

Это была школа отечественного виноделия. В семье сохранился выданный ему аттестат: «...Ивану Олтаржевскому, что он поступил в число учеников в 1901 году, и находясь в оном по 1907 г. ... удостоен настоящего аттестата со всеми правами, предоставленными высочайше утвержденному положению».

Иван Олтаржевский и Мария Бахвалова полюбили друг друга и решили пожениться. С.С. Бахвалов считал, что жених не достоин его дочери: «Я тебя, Маняша, за нищего не отдам. А если что, лишу наследства».

Мария была внешне очень похожа на мать — Анну-Мари, и отец ее очень любил. Все для нее делал. И когда дочь, вопреки его воле, вышла замуж, как он сказал, за нищего, он очень переживал. Но, верный своему слову, ничего за ней не дал. А у Марии был характер железный — как у отца. Она сказала: «Все! Я так решила, так и будет!».

Но С.С. Бахвалов был очень умным человеком и нашел способ обеспечить семью дочери. Алуштинскую дачу стал сдавать отдыхающим, Ивана Олтаржевского поставил управляющим, а Мария занималась хозяйством. Она распоряжалась обедами, деньги с дачников собирала. За это они получали жалованье. У них родилась дочь, которая впоследствии стала моей матерью.

После Октябрьской революции алуштинскую дачу вместе со всеми прочими владениями С.С. Бахвалов добровольно отдал новой власти. По семейной легенде, он пришел к В.И. Ленину и сказал: «Я пришел сказать вам, что я все отдаю для революции. Я принимаю ее всем сердцем». Он понимал, что все равно все заберут. Взамен он пожелал сфотографироваться с В.И. Лениным. Пригласили фотографа. В семье эта фотография долго хранилась. Когда в годы репрессий хлопотали об освобождении И.Н. Олтаржевского, пытались использовать эту фотографию, но ее тут же изъяли.

После Октябрьской революции и гражданской войны И.Н. Олтаржевский стал главным виноделом Алушты, работал на Алуштинском винзаводе. Затем он был главным виноделом в Массандре, а потом ему предложили должность главного винодела «Укрсадовинтреста», располагавшегося в Одессе.

Жили они в небольшом домике в Аркадии. Приходя домой, он всегда поднимал флаг (значит, он дома). А когда уходил — флаг спускал. Это ему в свое время поставили в вину: дескать, подает сигналы врагам, и, как врага народа, его арестовали.

Когда за Иваном Николаевичем пришли, Мария Сергеевна сказала: «Ну, хорошо, Ванюша, только ты поскорее возвращайся». А конвоир спрашивает: «А что ж вы его не собираете?» Мария Сергеевна: «Да что ж собирать? Ведь он же сейчас вернется!» «Напрасно, — сказал конвоир, — вы так думаете».

Она положила ему пару белья, а у дедушки зубов не было, так она положила ему вставные зубы, старенькие, подклеенные. Через некоторое время разрешили передачу. Чистое белье. Именно через белье он передал несколько записок: писал на маленьких тряпочках, вкладывал их в обшлага. Трудно разобрать торопливые, выцветшие строки: «Я живу только для тебя, целую, береги себя ... живу как в склепе ... у меня ... я четыре месяца не видел воздуха ... хлопочи о свидании, нет сил ... милая ... перебиваюсь ... твой Ваня». «Я боюсь, что могут выслать ... добейся свидания ... исстрадался без тебя ... схожу с ума, плачу ... надеюсь на советское правосудие».

Потом сообщили, что его выслали в бухту Нагаево. Со временем я вышла замуж за человека очень высокопоставленного. Тогда он был капитан третьего ранга. Он добился возможности побывать в тех местах, но никаких следов И.Н. Олтаржевского найти не удалось.

Много позже мне удалось получить справку: «Ваш дедушка, 1885 года рождения ... работал виноделом в Укрсадовинтресте, в Одессе, проживал в Одессе, ул. Пастера ... был арестован 4 июля 1937 года УНКВД Одесской области, в связи с обвинением, что он якобы проводил антисоветскую агитацию, занимался антисемитизмом, преследовал стахановцев».

Он действительно их преследовал. Ну какое же может быть стахановское движение в виноградарстве? Виноград же не может созревать раньше! Он всегда говорил: «Какое может быть досрочно вино? Ведь оно должно быть выдержано. Оно должно определенным образом созреть. Какое может быть стахановство в виноградарстве?». И далее в документе: «Решением тройки УНКВД УССР от 5 марта 1938 года приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 7 марта 1938 года в городе Одессе. Место захоронения неизвестно. ... Реабилитирован 10 декабря 1956 г. президиумом Одесского областного суда ... Начальник подразделения УКГБ по Одесской области А.А. Столетов».

Вот так закончил жизнь мой дедушка Иван Николаевич Олтаржевский.

 

* * *

 

Одна из сестер Ивана, Соня Олтаржевская, вышла замуж за Николая Львовича Эрнста, известного в Крыму ученого: археолога, сотрудника Центрального музея Тавриды, Таврического университета.

Николай Львович происходил из семьи обрусевших немцев. Образование получил в Берлинском университете. По окончании учебы ему предлагали остаться в Германии, прочили блестящую научную карьеру, но он предпочел вернуться в Россию. Работал в Киеве и Петрограде, в 1918 г. перебрался в Крым, так как научные интересы его были связаны с Крымом.

Вместе с ним приехал его сын Николай, родившийся в Берлине. Хотя Николай Львович не был женат. А когда он учился в Берлине, он страшный был ловелас, гулял, фехтовал. В семье сохранилась его шпага.

В Алуште он часто бывал в доме Олтаржевских, где познакомился с Соней, которой было тогда 27 лет. Но Олтаржевские очень ревниво относились к его незаконнорожденному сыну. Тогда Николай Львович попросил, чтобы его близкий друг Колю усыновил. Николай стал Ивановичем и принял фамилию Панков. Это мой отец.

Николай Львович очень много работал в Крыму, многие сделанные им открытия до сих пор сохранили научную ценность. Не все свои работы он успел опубликовать, почти все пропало при аресте. Он был арестован в 1938 г. и сослан в Прокопьевск.

Ну, позже разобрались, что он образованный человек, и он стал работать не на шахте, а учителем в школе. Бабушка Соня позже поехала за ним, и там работала бухгалтером, счетоводом, чтобы как-то прожить.

Бабушка Соня рассказывала, что его, бывало, изобьют и скажут: «Ну, ты, немецкая сволочь (или шпионская морда), давай пиши показания». Он: «Ну, дайте бумагу». Дадут ему ручку, бумагу, и он пишет: «Да, действительно, я был против Советской власти, моими сообщниками были: Дантон, Марат, Робеспьер, Шарлотта Кордэ...». «Что, — говорят, — это за имена?» «Это, — говорит, — клички». Они запечатают письмо и в Москву. Пока туда, пока сюда, три-четыре месяца пройдет. А там разберутся и возвращают с сопроводительной запиской: «Не присылайте чушь собачью, выбивайте показания». Его опять изобьют до полусмерти: «Что ты, гад, подлюка, накатал, пиши показания». «Ну, хорошо, теперь уже напишу». Опять пишет: «Да, действительно, моими помощниками были: Кромвель, Карл I Стюарт». «Что ты пишешь?!» «Но это же ведь клички!» Опять отошлют. Вот благодаря этому он как-то выгадал полтора-два года жизни.

Позже он занимался там с кем английским языком, с кем немецким, с кем испанским. Итальянский знал прекрасно. И начальник тюрьмы своих детей ему отдал в обучение. Какое-то послабление ему было, какую-то макуху ему давали. Короче, если бы сердце не подвело, он бы сюда вернулся, ведь он так Крым любил. Спустя несколько дней после реабилитации он умер от нервного перенапряжения. А уже билеты были, чтобы они вернулись в Алушту.

Накануне отъезда он вдруг говорит: «Сонечка, я так плохо что-то себя чувствую, накапай-ка мне лекарства» — ну какое там лекарство было — валерьянка. Она пошла, и слышит в соседней комнате стук — а он упал головой на стол и — мертвый. Его там в Прокопьевске и похоронили, а Софья Николаевна вернулась в Крым одна, и очень много лет жила в Алуште.

 

 

Источник:

Алушта и Алуштинский регион с древнейших времен до наших дней. — К.: Стилос, 2002. — 245 с.

 

Информация о книге на форуме сайта.