К вопросу о зольнике Алустона второй половины X в.

В.В. Майко

* Пользуясь случаем, выражаю признательность В.Л.Мыцу за предоставленную возможность публикации материала.

Одними из самых интересных и малоизученных культовых памятников, оставленных древним населением, являются так называемые зольники. Но если вопрос о зольниках античного и скифского времени поднимался и обсуждался в литературе (Русанова, 1998: 160-172), то проблема средневековых зольников, за исключением отдельных упоминаний (Русанова, 1998: 169; Адаксина и др., 1993: 13), не нашла пока должного освещения. Вместе с тем отмечены подовальной формы окружности на площади Маяцкого селища, представляющие собой зольные пятна диаметрами 5-7 м и толщиной в центре до 0,3 м с находками в них скоплений битой посуды и костей. Зольники отмечены и на Карнауховском поселении. Согласно мнению С.А. Плетневой, они священные. Золу из них поливали, чтобы она не «курилась» и следили за ее сохранностью, что соответствует и нашему мнению (Винников, Плетнева, 1998: 12). Загадочным остается и вопрос о так называемых холмах возле крепостных стен Семикаракорской хазарской крепости. Обратим особое внимание на западный холм, примыкающий к северной крепостной стене. Как известно, он представляет собой расплывшееся кольцеобразное всхолмление высотой не более 50 см при диаметре около 70 м. В центре сооружения — овальное углубление 20-23 м в диаметре (Флёров, 2001: 59, рис. 3).

В этой связи особый интерес вызывает зольник, расположенный на территории средневекового Алустона. Единственное типологически и хронологически близкое сооружение в Крыму обнаружено только на участке куртины XV Судакской крепости. Исходя из этого, материалы раскопок Алустонского и Судакского зольников будут рассматриваться как дополняющие друг друга при реконструкции этого уникального для средневековья типа сооружений. Отметим, что данное сообщение носит предварительный характер, необходимы дальнейшие как полевые, так и камеральные исследования.

Общая исследованная площадь Алустонского зольника составляет не менее 100 м2. Первоначально он изучался В.Л. Мыцом в раскопе 5 между хазарской оборонительной стеной и башней Орта-Куле (Мыц, 1986: 315). Здесь зафиксирована максимальная мощность этих отложений — 2,30 м. В 1993 г. исследования продолжились, было раскопано 55 м2 его площади на участке между башнями Орта-Куле и Ашага-Куле (Адаксина и др., 1993: 13). Мощность культурных напластований, связанных с объектом, составила здесь 0,5-1,0 м. На некоторых участках зольник перекрыл плитовые могилы христианского некрополя второй половины IX – первой половины X вв. Верхняя часть зольника практически по всей площади срезана при строительстве жилых и фортификационных сооружений XIII-XV вв.

Характерной особенностью объекта является тот факт, что он расположен за пределами городской территории и примыкает непосредственно к крепостной стене IX-X вв. Последняя сложена из бута на глине. В кладку попали фрагменты белоглиняной поливной керамики, высокогорлых кувшинов, стенки и ручки причерноморских амфор. Внешний панцирь сложен из более крупного бута с ровной лицевой гранью. Ширина стены — 1,45-1,55 м при сохранившейся высоте 0,30-0,80 м. От оборонительной стены зольник простирается более чем на 15 м к востоку. В данной работе предлагается анализ стратиграфии зольника и происходящего из него материала по результатам раскопок 1993 г. Верхняя часть отложений зольника здесь уничтожена при строительстве жилых и хозяйственных помещений XIII-XV вв. и сооружении связанных с ними пифосных ям (к XIII-XV вв. относятся слои 7-12 на рис. 1; слой 1 на рис. 2: 1; слои 1-5 на рис. 2: 2). Основная масса зольника представляет собой слой серо-коричневого зеленоватого грунта с большим количеством угольков, раковин морских моллюсков, фрагментов костей животных и обломков керамики. Его дополняют различной мощности прослойки угольков, серого золистого грунта, грунта с большой концентрацией раковин морских моллюсков (слои 3-6 на рис. 1, слои 4-7 на рис. 2: 1, слои 6, 7, 9, 10 на рис. 2: 2). Нижняя часть отложений отличается наличием в ней разномерного камня, количество которого увеличивается с запада на восток по мере отдаления от крепостной стены X в. (рис. 1, слой 1 и 1а; рис. 2, слой 8).

В стратиграфии северного борта раскопа 1993 г. выделено несколько различных горизонтов и прослоек зольника. Рассмотрим их снизу вверх по мере накопления. Самый нижний горизонт представляет слой светло-коричневого цвета (рис.1: 1). В верхней части он достаточно рыхлый, в нижней — более плотный с большим содержанием камня среднего и мелкого размера (рис. 1:1а). Количество последних по мере сползания слоя с запада на восток увеличивается. В восточной части стратиграфии под этим слоем обнаружен участок переотложенного материкового грунта (рис. 1:2). Выше расположен горизонт светло-коричневого плотного грунта с сильным зеленым оттенком. Этот горизонт менее мощный и прослежен только в западной части описываемой стратиграфии (рис. 1:3). Над этим горизонтом в восточной части западной половины стратиграфии расположен слои светло-коричневого рыхлого грунта, расчлененного прослойкой (рис. 1:4). Выше последней этот горизонт становится более плотным и приобретает ярко выраженный зеленоватый цвет (рис. 1:4а). Выше расположен горизонт, состоящий из светло-коричневого плотного зеленоватого грунта с известковой крошкой (рис. 1:5). На этом уровне он зафиксирован только в западной части стратиграфии. Далее расположен один из самых мощных горизонтов светло-коричневого плотного грунта с зеленоватым оттенком (рис. 1:6).

В стратиграфии южного борта этого же раскопа зафиксированы почти те же самые горизонты. Опишем их сверху вниз. В восточной части расположен достаточно мощный слой серого уплотненного грунта зеленого оттенка. Интересно наличие в нем угольков и двух золистых прослоек (рис. 2:1, 4). По направлению к западу он достаточно резко переходит в прослойку, содержащую прокаленный до красноватого оттенка грунт (рис. 2: 1, 5). В западной части стратиграфии выше этой прослойки залегает слой светло-серого золистого грунта с зеленоватым оттенком (рис. 2: 1, 3). Аналогичную слою 3 структуру имеет и следующий достаточно мощный горизонт (рис. 2: 1, 7), отделенный от него в восточной части крупной линзой, содержащей золистый грунт с большим содержанием ракушки и керамики (рис.2: 1, 6). Как и в описанной выше стратиграфии южного борта раскопа 1993 г., на данном участке последним горизонтом является слой светло-серого с зеленоватым оттенком глинистого грунта с большим количеством камня (рис. 2: 1,8).В западной части зафиксирован известковый натёк (рис. 2: 1, 9).

Рис. 1. Зольник Алустона. Стратиграфия северного борта раскопа. I — предматериковый переотложенный грунт; II — светло-коричневый грунт; III — светло-коричневый плотный грунт с сильным зеленым оттенком; IV — светло-коричневый грунт; V — светло-коричневый плотный зеленоватый грунт с известковой крошкой; VI — темно-красный рыхлый грунт; VII — прокаленный грунт; VIII — светло-коричневый рыхлый грунт с красноватым оттенком; IX — светло-коричневый плотный грунт, насыщенный камнем.

Большой интерес представляет стратиграфия зольника в западном борту раскопа. В верхней его части здесь залегает равномерный мощный горизонт также серого уплотненного грунта с зеленоватым оттенком (рис. 2: 2, 6). В южной части стратиграфии он перекрыт слоем прокаленного грунта с большим содержанием золы и углей (рис. 2: 2, 3) и слоем красно-коричневого прокаленного грунта (рис. 2: 2, 4а). Наибольшим по величине горизонтом является слой светло-серого уплотненного грунта (рис.2: 2, 7), расчлененного крупной линзой, состоящей из углей и прокаленных частиц (рис. 2: 2, 9). Традиционно, подстилающим горизонтом является слой серо-желтого с зеленым оттенком глинистого грунта с большим количеством камня (рис. 2: 2, 8). Предваряя краткий анализ материала заполнения Алустонского зольника, полностью идентичного Судакскому, отметим, что он, как и артефакты последнего, сильно фрагментирован, что также не может быть, по моему мнению, случайным. Керамический комплекс включает амфоры двух типов: с венчиком в виде «отложного воротничка» и ранние константинопольские с грушевидным рифленым туловом и клиновидным венчиком (рис. 3: 1-3). На некоторых из них встречены граффити (рис. 3: 4). К тарной керамике принадлежат и многочисленные фрагменты высокогорлых кувшинов с ленточными ручками (рис. 3: 5-7). В данном объекте, как и в Судакском зольнике, их процент выше импортного амфорного материала. Кухонная керамика не имеет генетической подосновы в салтово-маяцкой керамике полуострова. Вся она изготовлена на ножном гончарном круге. Это тонкостенные сосуды с яйцевидным или шаровидным, туловом короткой шейкой, широким дном и широкой плоской ручкой, отходящей непосредственно от края небольшого отогнутого венчика. Отличительной их особенностью является линзовидное дно с пролощенной полосой в придонной части, что не является признаком византийской керамической традиции. Данная посуда на примере как раннесредневековых горизонтов Алустона, так и Судакского зольника уже неоднократно рассматривалась в литературе (Мыц, 1991: 84, рис. 33; Майко, 1999а: 43-46), что избавляет от излишних повторений. Все выделенные ее типы и варианты представлены и в зольнике Алустона (рис. 3: 8-16). Сказанное справедливо и по отношению к поливной и расписной белоглиняной византийской керамике, встреченной в заполнении рассматриваемого Алуштинского объекта. Индивидуальные находки представлены, прежде всего, предметами вооружения, обнаруженными в предшествующие годы, и стандартным, достаточно бедным набором бытовых вещей, в том числе ножами. Выделим обнаруженный в 1993 г. фрагмент прясла с наколами (рис. 3: 17).

Перейдем к краткому описанию Судакского зольника, обращая внимание на различия между ними и ту информацию, которая позволяет дополнить описание Алустонского объекта. Открытый в 1987 и исследованный в 1990/93 гг., он с внешней стороны примыкает к хазарской оборонительной стене Сугдеи второй половины IX в. (Баранов, 1991: 156-157; Баранов, 1994а: 38-39). Примерная его площадь составляет не менее 250 м2. В плане сооружение представляет собой земляной холм высотой 5,5 м, полукругом примыкающий к крепостной стене. По оси север-юг памятник исследован на 8,6 м, что составляет примерно половину его протяженности, по оси запад-восток — на 8,4 м.

Рис. 2. Зольник Алустона. Стратиграфии южного и западного бортов раскопа 1. 1 — Южный борт: I — уплотненный грунт с зоном прокала до красно-коричнево цвета; II — зола с угольками; III — светлосерый золистый грунт с зеленым оттенком; IV — серый уплотненный с зеленым оттенком грунт; V — прокаленный грунт с большим содержанием ракушек и керамики; VI — серый уплотненный с зеленым оттенком грунт с угольками; VII — глинистый слой, насыщенный камнями. 2 — Западный борт: I — светло-серый грунт с зеленым оттенком; II — прокаленный грунт; III — светлосерый уплотненный грунт; IV — светло-серый грунт с зеленым оттенком; V — светло-серый уплотненный грунт с фиолетовым оттенком; VI — светло-серый уплотненный грунт; VII — глинистый грунт, насыщенный камнями.

В стратиграфии восточного борта раскопа, делящего памятник пополам по оси север-юг, зафиксировано несколько культурных горизонтов. В верхней части по линии е-ж под слоем XIV в. расположен горизонт серого пепла, смешанного со светло-коричневой глиной. Этот не четко выраженный слой расчленен несколькими, расположенными одна под другой прослойками углей и золы (рис. 4: 1). Под ним, в южной части, расположен слой золы без видимых примесей песка и серой глины (рис.4:2). Далее расположен достаточно мощный оранжевый горизонт, насыщенный печиной и пережженной глиной (рис. 4: 3). Под ним слой, аналогичный горизонту 2 (рис. 4: 4), слой желто-оранжевой глины с примесью песка и печины (рис. 4: 5) и расположенные последовательно слой, аналогичный слою 3 (рис. 4: 6) и горизонту 5 (рис. 4: 7). Далее тонкая прослойка углей отделяет горизонт 7 от слоя желтого песка, смешанного с золой и углями (рис.4: 8). Ниже падающий практически отвесно толстый горизонт углей и золы (рис. 4: 9), за ним мощный слой коричневой глины с примесью углей (рис. 4: 10). Подстилает горизонт 10 слой зеленоватой глины с обильными примесями печины и углей, вероятно, он связан с праболгарским святилищем и является остатками его зольника (рис. 4: 11). Горизонты зольника по линии д-г в нижней его части частично являются продолжением вышеописанных слоев по линии е-ж. Вверху расположен слой 12 (рис.4: 12), являющийся продолжением слоя 1, но расчлененный здесь не только более мощными прослойками углей, но и двумя толстыми слоями коричневой глины с примесью углей (рис.4: 13). Такой же слой коричневой глины, но с большей концентрацией золы, подстилает слой 12 (рис. 4: 14). Далее идет слой желто-оранжевой глины с прослойками серой золы (рис. 4: 15) и один из самых мощных оранжевый горизонт золы и печины, являющийся продолжением слоя 3 (рис.4: 16). Под ним слой с большей концентрацией песка, переходящий в серо-коричневый горизонт с большими примесями золы (рис. 4: 17). Далее расположен слой углей, расчлененный горизонтом светлого пепла (рис.4: 18), и слой желтого песка с примесью серой золы (рис. 4: 19). Далее самый мощный горизонт углей, расчлененный прослойками золы, коричневой с углями глины и смешанного с золой песка (рис. 4: 20), являющийся продолжением слоя 9. Ниже — не менее мощный слой коричневой глины, продолжающий слой 10 (рис. 4: 21). Подстилает указанные горизонты слой, являющийся продолжением слоя 11 (рис. 4:22). Важной стратиграфической особенностью является то, что в плавно падающих упомянутых горизонтах и, прежде всего углей и золы, фиксируются горизонтальные площадки не повторяющие рельеф склона. Они явно имеют искусственное происхождение. В слое 1 длина площадки составляет 0,7 м, в слое 12 и 18 соответственно 1,48 и 0,8 м. В слое 20 зафиксированы две горизонтальные площадки, одна из которых наиболее яркая и выразительная для данного памятника. Высота и угол падения слоя 1 ниже горизонтальной площадки — невелики, что придает пологий характер сползания всему горизонту. Слои 12, 20 круто спускаются вниз по склону. В стратиграфии северной и южной стены раскопа на участке зольника, делящего памятник примерно пополам по оси запад-восток, выявлено несколько культурных горизонтов, каждый из которых сопоставляется со слоями восточной стены раскопа.

Рис. 3. Зольник Алустона. Керамика из раскопок 1993 г.

Подводя итог, отметим, что наибольшая мощность горизонтов зольника зафиксирована на участках горизонтальных площадок. Большинство исследователей ставят в прямую зависимость процесс накопления зольника с функционированием того или иного культового сооружения, что совершенно справедливо по отношению к зольникам Судакского святилища первого и второго периодов функционирования. Ряд специалистов придерживается мнения, что часть зольников связана не с ритуальными действиями, а с производственной деятельностью (Бобринский и др., 1993: 18). Однако отсутствие каких-либо капитальных сооружений, как культового, так и ремесленного характера, которые можно было бы связать с описываемым зольником, при достаточно полном археологическом исследовании этого участка куртины, позволяет предположить, что сам зольник является культовым объектом. Подчеркнем, что подобного типа культовые объекты появляются в Таврике только во второй половине X в. и неизвестны среди салтовских памятников полуострова. Не исключено, что перед нами земляное святилище с ритуальными площадками, расположенными ступенями по радиусу самого холма зольника. Еще одним подтверждением подобной атрибуции может являться одно из мест в тексте Пятикнижия (Торы), в котором говориться: «... 24. Сделай Мне жертвенник из земли, и приноси на нем все всесожжения твои и мирные жертвы твои... 25. Если же будешь делать Мне жертвенник из камней, то не сооружай его из тесаных. Ибо как скоро наложишь на них тесло твое, то осквернишь их...» (Исход, 20, 24, 25). При этом исследователями уже отмечалась приверженность этнических хазар именно иудаизму (Баранов, 1990: 150). Не исключено, однако, что появление указанных зольников, безусловно, связанных с культом огня, является одновременно следствием влияния и зороастрийскою ритуала (Джанов, 1996: 42). Отметим, что, помимо сообщений письменных источников, археологических материалов, свидетельствующих о приверженности части хазар Крыма этой религии, в последнее время, в том числе и в Сугдее, обнаружено довольно много (Майко, 1996: 145, рис. 1, 6-8; Джанов, 1996: 42-44; Баранов, Майко, Джанов, 1994: 40). Таким образом, религиозные верования населения, оставившего зольники, как и у праболгар в салтово-маяцкое время, представляются чрезвычайно сложными.

Описание археологического материала, происходящего из зольника, было рассмотрено при анализе артефактов Алустонского объекта, что избавляет от повторений. Напомним только, что в данном случае, во-первых, пифосы встречены в виде отдельных мелких фрагментов. Во-вторых, в Судакском зольнике помимо амфор с венчиком в виде «отложного воротничка» и ранних константинопольских с грушевидным рифленым туловом, встречены иногда достаточно крупные фрагменты желтоглиняных крупных рифленых амфор с грушевидным туловом. Отличительной их особенностью, помимо состава теста, являются массивные уплощенные ручки, отходящие непосредственно от края венчика. Последний, округлой формы, имеет выраженный паз для крышки (Майко, 2001: 121, рис. 1, 7-9). Другой чертой Судакского объекта является набор столовой посуды. Это в подавляющем большинстве кувшины бежевого или зеленовато-бежевого цвета, покрытые сплошным лощением и имеющие своеобразный орнамент в виде различного сочетания линий с одним или тремя концентрическими кружками на углах. Их анализу была посвящена отдельная работа (Баранов, Майко, 1999а: 292-295). Индивидуальные находки многочисленны, разнообразны и типичны для тюркских памятников Крыма и Кавказа.

Рис. 4. Зольник Сугдеи. Стратиграфия восточного борта раскопа. I — слои золы и углей; II — серый пепел, смешанный со светло-коричневой глиной; III — светлая зола, смешанная с серой глиной; IV — оранжевый с примесью печины; V — светло-оранжевый с примесью песка и печины; VI — коричневый; VII — серо-коричневый с желтыми прослойками; VIII — желтый; IX — слой зеленоватой глины с углями; X — слой XIV в.

Для культурно-исторической атрибуции памятников чрезвычайно важны хронологические рамки их существования. За все годы исследований обнаружена всего одна херсоно-византийская монета Василия I самого позднего варианта. Последняя имела следы сильной потертости и в силу длительного нахождения в обращении непригодна для хронологического членения (Гилевич, 1974: 91-94). Однако в заполнении большинства жилых объектов Сугдеи и Партенит, содержащих аналогичный материал и культурно-хронологически составляющих единую культуру с описанными зольниками, обнаружены византийские и херсоно-византийские монеты времени правления Константина VII и периода, когда соправителем императора был его сын Роман II (945-959 гг.) (Баранов, Майко, 1999б: 128-129).

Предложенную нижнюю хронологическую границу (середина X в.) подтверждают и стратиграфические наблюдения, сделанные во время раскопок на территории Судакского городища. По всей площади памятника горизонты, включающие салтово-маяцкий материал, перекрываются слоями, содержащими находки, характерные для проанализированного зольника без стерильной прослойки. В некоторых случаях указанные горизонты расчленены слоем пожара толщиной 3-7 см. В настоящее время в Крыму отсутствуют комплексы, где бы салтово-маяцкий материал сосуществовал с анализируемым. В этой связи показательно, что в керамических комплексах археологических объектов новой для Крыма культуры, в том числе и для зольника, совершенно отсутствуют амфоры причерноморского типа. Последние, изготовлявшиеся в Крыму и являвшиеся основной категорией амфорной тары салтово-маяцких памятников полуострова, прекращают изготавливаться в первой половине X в. (Майко, 1999а: 41-43). В то же время, в керамических комплексах праболгар Таврики, за исключением отдельных мелких фрагментов в наиболее поздних объектах, отсутствуют импортные амфоры константинопольского производства и с венчиком в виде «отложного воротничка». Последние, наоборот, являются основным типом амфор для памятников, составляющих с зольниками единую культуру юго-восточного Крыма второй половины X в.

Сложнее определить верхнюю хронологическую границу существования памятника. В жилых комплексах Сугдеи обнаружено несколько византийских монет второй половины X в. Подобные монеты обнаружены и в закрытых комплексах Партенит (Паршина, 1991: 88). К сожалению, данный нумизматический материал позволяет констатировать лишь то, что памятники, в том числе и зольник, функционировали во второй половине X в. Уточнить верхнюю хронологическую границу позволяют данные стратиграфических наблюдений, проведенных во время раскопок в портовой части Сугдеи на территории средневекового городища (раскоп III М.А. Фронджуло). Стратиграфические разрезы показывают, что византийские объекты второй половины XI-XII вв. и связанные с ними культурные горизонты перекрывают слои, содержащие проанализированный археологический материал без стерильной прослойки. Иногда они разделены слоем пожара толщиной 5-10 см. В этой связи отметим, что в византийских керамических комплексах Сугдеи середины XI-XII вв.. содержащих амфоры с венчиком в виде «отложного воротничка» самого позднего варианта, описанная выше керамика представлена в виде единичных фрагментов. Таким образом, верхней хронологической границей зольников может быть первая половина, а точнее — первая четверть XI в.

Для культурно-исторической атрибуции Судакского и Алустонского зольников необходимо учитывать следующее. В середине X в. в юго-восточной Таврике происходит резкая смена материальной культуры. Большинство праболгарских сельских поселений салтово-маяцкой культуры гибнет или забрасывается. В раннесредневековых городах полуострова (Сугдее, Алустоне, Партенитах) салтовские слои перекрываются горизонтами, включающими археологический материал и, прежде всего, керамику, не имеющую генетической подосновы в предшествующих древностях Крыма (Майко, 1997: 109-121). Тем не менее, эта новая культура обладает рядом несомненных общих черт, присущих раннесредневековым тюркским культурам Восточной Европы. Если, следуя за некоторыми исследователями, считать эту культуру византийской, то кроме отсутствия прямых аналогий на территории Византии, невозможно найти в письменных источниках объяснения факту массового заселения византийцами юго-восточного Крыма в середине X в. и гибели в связи с этим праболгарских памятников полуострова. Тем более что сильно византинизированное праболгарское население полуострова и так поддерживало империю. Их зависимость от каганата была номинальной, и завоевывать их не было смысла. Даже если считать поход Романа I 932 г. в Таврику против хазарских владений реальностью, то нужно вспомнить, что он, согласно сообщений Аль-Масуди, оказался неудачным, войска потерпели поражение (Баранов, 1990: 152). Вместе с тем, согласно письма хазарского царя Иосифа, в аутентичности которого мало кто сомневается, именно в середине X в. практически вся Таврика, а тем более юго-восточная, контролируется каганатом.

Основываясь на анализе археологического материала и, прежде всего, керамического комплекса, в качестве гипотезы можно предположить, что истоки этой новой культуры можно искать в тюркских древностях Северного Кавказа и Прикаспия (Баранов, 19946: 23). Однако переселившееся отсюда в Крым тюркское население, будучи городским, в этническом плане являлось сложным и неоднородным и в процессе переселения оно смешалось еще больше. На сегодняшний день можно говорить о том, что в составе переселенцев были кавказские аланы и какая-то часть населения, генетически связанного с этническими хазарами. Они привнесли в Таврику совершенно новую, уже сформированную материальную культуру. На наш взгляд, это переселение связано с русско-византийско-хазарскими политическими и военными событиями, приведшими к походу хазарского полководца Песаха 941 г. (Майко, 19996: 40-49). Последний, послуживший основной причиной гибели салтовской культуры Крыма, хорошо описан в тексте так называемого Кембриджского Анонима. Вероятно, следом за армией, двигалось и мирное население. После упадка и гибели Хазарского Каганата юго-восточная Таврика попадает под власть Византии, выгодно использовавшей международную расстановку сил. Однако переподчинение территорий, населенных северокавказскими переселенцами, не привело к изменениям в этническом составе населения, хотя материальная культура и испытала сильное византийское влияние. Очевидно, юго-восточная Таврика во второй половине X в. являлась своеобразным, номинально подчиненным Византии, реликтом Хазарии, археологическим эквивалентом которой как раз и являются упоминавшиеся памятники, в том числе и рассмотренные выше зольники.

Вопрос о судьбах Хазарии после похода или походов Святослава один из наиболее сложных. Тем не менее, о существовании Хазарского царства во второй половине X в. красноречиво свидетельствуют несколько византийских, древнерусских и целая серия арабских источников. Не исключено, в этой связи, что какой-то осколок или реликт каганата, номинально подчиненного Византии, существовал и в Крыму, о чем свидетельствуют как древнерусские, так и комплекс иудейских документов X в. Именно эта так называемая Крымская Хазария второй половины X в. в итоге явилась почвой для известного по письменным источникам восстания 1016 г. Георгия Цуло.

Адаксина С.Б., Кирилко В.П., Лысенко A.B., Мыц В.Л., Татарцев С.В., Тесленко И.В., Семин С.В. Исследования крепости Алустон // АИК 1993 г. — Симферополь, 1994. — С. 10-15.

Баранов И.Л. Таврика в эпоху раннего средневековья (салтово-маяцкая культура). — К., 1990. — 166 с.

Баранов И.А. Болгаро-хазарский горизонт средневековой Сугдеи // Проблеми на прабългарската история и култура. — София, 1991. — С.145-159.

Баранов И.Л. Археологическое изучение Сугдеи-Солдайи // АИК 1993 г. — Симферополь, 1994а. — С. 37-42.

Баранов И.Л. Таврика в составе Хазарского каганата. — Автореф. дис. д. и. н. — К., 19946. — 40 с.

Баранов И.Л., Майко В.В. К вопросу о типологии столовой лощеной посуды юго-восточного Крыма второй половины X в. // Херсонесский сборник. — Т. X. — Севастополь, 1999а. — С. 292-295.

Баранов И.Л., Майко В.В. Византийские монеты середины X в. из Сугдеи // Stratum plus. Время денег. — СПб., Кишинев, Одесса, 1999б. — № 6. — С. 128-129.

Баранов И.Л., Майко В.В., Джанов A.B. Раскопки в средневековой Сугдее // АИК 1994 г. — Симферополь, 1997. — С. 38-45.

Бобринский А.Л., Волкова Е.В., Гей И.Л. Кострища для обжига керамики // Археологические исследования в Поволжье. — Самара, 1993. — С. 3-44.

Винников А.З., Плетнева С.А. На северных рубежах Хазарского каганата. Маяцкое поселение. — Воронеж, 1998. — 216 с.

Гилевич А.М. Клад херсоно-византийских монет (IX-X вв.) из округи Херсонеса // НиС. — Вып. 5. — 1974. — С. 91-94.

Джанов О.В. Вотивна модель храму із Східного Криму // Міжнародна археологічна конференція студентів i молодих вчених. — К., 1996. — С. 187-189.

Майко В.В. Комплексът прабългарски паметници от VII-X вв. край с. Морское в юго-източен Крим // БСП. — Т. 5. — В. Тырново, 1996. — С. 127-148.

Майко В.В. Крим и Северен Кавказ през периода от средата на X — до началото на XI в. (проблеми на етнокультурните връзки) // БСП. — Велико Търново. — Т. VI. — 1997. — С. 109-121.

Майко В.В. Керамічний комплекс населення південно-східного Криму другої половини X ст. // Українське гончарство. — Т. 3. — К., 1999а. — С. 40-63.

Майко В.В. Хозари у Криму в другій половині X ст. // Археологія. — 1999б. — № 2. — С. 40-49.

Майко В.В. К вопросу о хронологии некоторых типов византийских амфор юго-восточного Крыма // Морська торгівля в Північному Причорномор'ї. — К., 2001. — С. 118-122.

Мыц В.Л. Исследования Горно-Крымской экспедиции // АО 1986 г. — М., 1988. — С. 315.

Мыц В.Л. Укрепления Таврики X-XV вв. — К., 1991. — 163 с.

Паршина Е.А. Торжище в Партенитах // Византийская Таврика. — К., 1991. — С. 64-100.

Русанова И.П. Культовые зольники Скифского времени // МАИЭТ. — Вып. VI. — Симферополь, 1998. — С. 160-172.

Флёров B.C. «Семикаракоры» — крепость Хазарского каганата на Нижнем Дону // РА. — № 2. — 2001. — С. 56-70.

Источник:

Алушта и Алуштинский регион с древнейших времен до наших дней. — К.: Стилос, 2002. — 245 с.

Информация о книге на форуме сайта.